ALENKA V ŘÍŠI DIVŮ

   "Nedovedete si ani pomyslit, jak jsem ráda, že vás zase vidím, staroušku," řekla Vévodkyně, strkajíc Alence přátelsky ruku pod paži a odcházejíc s ní.

   -- Ах, милая, ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, -- нежно сказала Герцогиня, взяла Алису под руку и повела в сторону.

   Alenka byla velmi ráda, že ji nachází v tak dobré náladě, a pomyslila si, že to snad byl jen pepř, který ji činil tak sveřepou, když ji viděla v kuchyni.

   Алиса приятно удивилась, увидев Герцогиню в столь отличном расположении духа, и подумала, что это, должно быть, от перца она была такой вспыльчивой.

   "Až já budu Vévodkyní," řekla si k sobě(ne však příliš nadějným tónem), "nedovolím ve své kuchyni vůbec žádný pepř. Polévka se docela dobře obejde bez něho -. Možná že je to vůbec pepř, který činí lidi tak štiplavými," pokračovala, velmi potěšena, že vynalezla nové pravidlo, " a ocet, jenž je činí kyselými - a heřmánek, jenž je činí hořkými - a - a cukr a takové věci, které činí děti sladkými. Kéž by to lidé jenom věděli, pak by nebyli na cukr tak skoupí, víte -"

   -- Когда я буду Герцогиней,--сказала она про себя (без особой, правда надежды),--у меня в кухне совсем не будет перца. Суп и без него вкусный! От перца, верно, и начинают всем перечить... Алиса очень обрадовалась, что открыла новое правило. -- От уксуса -- куксятся, -- продолжала она задумчиво, -- от горчицы -- огорчаются, от лука -- лукавят, от вина -- винятся, а от сдобы -- добреют. Как жалко, что никто об этом не знает... Все было бы так просто. Ели бы сдобу -- и добрели!

   Docela při tom zapomněla na Vévodkyni, a trochu se ulekla, když zaslechla její hlas poblíž svého ucha. "Vy o něčem přemýšlíte, má drahá, a pro přemýšlení zapomínáte na řeč. Nedovedu vám hned povědět, jaké z toho plyne mravní naučení, ale vzpomenu si za chvíli."

   Она совсем забыла о Герцогине и вздрогнула, когда та сказала ей прямо в ухо: -- Ты о чем-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова. А мораль отсюда такова... Нет, что-то не соображу! Ничего, потом вспомню...

   "Možná že žádné," odvážilase Alenka podotknouti.

   -- А, может, здесь и нет никакой морали,--заметила Алиса.

   "Oh, oh - dítě, dítě!" řekla Vévodkyně. "Z každé věci plyne mravní naučení, jen když je dovedeme najít." A při těch slovech se přitiskla těsněji k Alence.

   -- Как это нет!--возразила Герцогиня.--Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти! И с этими словами она прижалась к Алисе.

   Alence se příliš nelíbilo mít ji tak blízko: za prvé, protože Vévodkyněbyla velmi ošklivá, a za druhé, poněvadž byla právětak vysoká, aby mohla opřít svou bradu o Alenčino rameno a byla to nepříjemněostrá brada. Nechtějíc však býti nezdvořilou, snášela to Alenka, jak nejlépe dovedla.

   Алисе это совсем не понравилось: во-первых, Герцогиня была такой безобразной, а, во-вторых, подбородок ее приходился как раз на уровне Алисиного плеча, и подбородок этот был очень острый. Но делать было нечего -- не могла же Алиса попросить Герцогиню отодвинуться!

   "Hra se teďzdá pokračovati lépe," řekla.

   -- Игра, кажется, пошла веселее,--заметила она, чтобы как-то поддержать разговор.

   "Tak jest," řekla Vévodkyně, "a z toho plyne mravní naučení - ,Oh, je to láska, je to láska, kterou se točí svět!` "

   -- Я совершенно с тобой согласна, -- сказала Герцогиня. -- А мораль отсюда такова: ``Любовь, любовь, ты движешь миром...''

   "Kdosi nedávno řekl," zašeptala Alenka, "že se svět točí tím, že si každý hledí svého!``

   -- А мне казалось, кто-то говорил, будто самое главное -- не соваться в чужие дела, -- шепнула Алиса.

   "Nu ovšem - znamená to do jisté míry totéž," řekla Vévodkyně, zabořujíc svou ostrou bradu do Alenčina ramene, když dodávala, "az toho plyne mravní naučení-,Postarej se o smysl, a slova se už o sebe postarají.` "

   -- Так это одно и то же, -- промолвила Герцогиня, вонзая подбородок в Алисино плечо.-- А мораль отсюда такова: думай о смысле, а слова придут сами!

   "Jak ráda ve všem nachází mravní naučení!" pomyslila si Alenka.

   -- Как она любит всюду находить мораль,--подумала Алиса.

   "Jistěbyste ráda věděla, pročvám neovinu ruku kolem pasu," řekla Vévodkyněpo malé přestávce. "Důvod je ten, že nedůvěřuji povaze vašeho plameňáka. Mám to zkusit?"

   -- Ты, конечно, удивляешься, -- сказала Герцогиня, -- почему я не обниму тебя за талию. Сказать по правде, я не совсем уверена в твоем фламинго. Или все же рискнуть?

   "Mohl by štípnout," odpověděla opatrněAlenka, nemajíc vůbec žádné chuti, aby se to zkusilo.

   -- Он может и укусить,--сказала благоразумная Алиса, которой совсем не хотелось, чтобы Герцогиня ее обнимала.

   "Máte pravdu," řekla Vévodkyně. "Plameňáci a hořčice štípou. A z toho plyne mravní naučení - ,Vrána k vráněsedá, jeden pták druhého hledá.` "

   -- Совершенно верно, -- согласилась Герцогиня. -- Фламинго кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы одного полета!

   "Jenže hořčice není pták," poznamenala Alenka.

   -- Только горчица совсем не птица, -- заметила Алиса.

   "Správně, jako obvykle," řekla Vévodkyně. "Jak jasněse dovedete vyjadřovat!"

   -- Ты, как всегда, совершенно права,--сказала Герцогиня.-- Какая ясность мысли!

   "Je to - nerost, myslím," řekla Alenka.

   -- Кажется, горчица -- минерал, -- продолжала Алиса задумчиво.

   "Ovšem že je to nerost," řekla Vévodkyně, která se zdála být ochotnasouhlasit se vším, co Alenka řekne; "nedaleko odsud je několik hořčičných dolů. A mravní naučení z toho plyne - ,Čím víc jde moje dolů, tím víc jde vaše nahoru.

   -- Конечно, минерал,--подтвердила Герцогиня. Она готова была соглашаться со всем, что скажет Алиса.--Минерал огромной взрывчатой силы. Из нее делают мины и закладывают при подкопах... А мораль отсюда такова: хорошая мина при плохой игре -- самое главное!

   "Oh, užvím!" zvolala Alenka, která přeslechla poslední poznámku. "Je to rostlina. Nevypadá jako rostlina, ale je."

   -- Вспомнила,--сказала вдруг Алиса, пропустившая мимо ушей последние слова Герцогини. -- Горчица это овощ. Правда, на овощ она не похожа -- и все-таки это овощ!

   "Úplněs vámi souhlasím," řekla Vévodkyně; "a z toho plyne mravní naučení - ,Buď takovou, jakou by ses přála zdát` nebo, chcete-li, abych to řekla jednodušeji - ,Nikdy si nepředstavuj, že nejsi jinaká, než co by sejiným mohlo zdáti, že to, co jsi, či co jsi byla, nebo mohla býti, nebylo jinaké než to, Co jsi byla, by se jim bylo zdálo býti jinakým.` "

   -- Я совершенно с тобой согласна,--сказала Герцогиня.--А мораль отсюда такова: всякому овощу свое время. Или, хочешь, я это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.

   "Tomu bych, myslím, rozuměla lépe," řekla Alenka velmi zdvořile, "kdybych to viděla napsáno. Ale obávám se, že vás nedovedu dost přesněsledovat, když to povídáte."

   -- Мне кажется, я бы лучше поняла, -- учтиво проговорила Алиса, -- если б я могла это записать. А так я не очень разобралась.

   "To není nic u srovnání s tím, co bych dovedla povědět, kdybych chtěla," řekla Vévodkyně, zřejměpotěšena.

   -- Это все чепуха по сравнению с тем, что я могла бы сказать, если бы захотела, -- ответила польщенная Герцогиня.

   "Jen se, prosím, nenamáhejte říci něco ještědelšího," řekla Alenka.

   -- Пожалуйста, не беспокойтесь, -- сказала Алиса.

   "Ó, nemluvte o námaze!" řekla Vévodkyně. "Dávám vám darem všechno, co jsem dosud řekla."

   -- Ну что ты, разве это беспокойство, -- возразила Герцогиня. -- Дарю тебе все, что успела сказать.

   "Laciný dar!" pomyslila si Alenka. "Jsem ráda, že se takové dary nedávají k svátku!" Ale neodvážila se to říci nahlas.

   -- Пустяковый подарок, -- подумала про себя Алиса. -- Хорошо, что на дни рождения таких не дарят! Однако вслух она этого сказать не рискнула.

   "Už opět přemýšlíme?" ptala se Vévodkyně, znovu. ji rýpnuvši bradou do ramene.

   -- Опять о чем-то думаешь?--спросила Герцогиня и снова вонзила свой подбородок в Алисино плечо.

   "Mám právo přemýšlet," řekla Alenka ostře, neboťuž začínala být trochu podrážděna.

   -- А почему бы мне и не думать?--отвечала Алиса. Ей было как-то не по себе.

   "Asi zrovna tolik práva," řekla Vévodkyně, "jako má vepřík lítat; a z toho plyne m --"

   -- А почему бы свинье не летать? -- сказала Герцогиня. -- А мораль...

   Ale zde, k Alenčinu velkému překvapení, Vévodkyni hlas selhal, zrovna na začátku jejích oblíbených slov "mravní naučení", a ruka, kterou byla do Alenky zavěšena, se začala třást. Alenka pozvedla oči, a tu před nimi stála Královna, ruce založeny, zamračena jako velká bouřka.

   Тут, к великому удивлению Алисы, Герцогиня умолкла и задрожала. Алиса подняла глаза и увидела, что перед ними, скрестив на груди руки и грозно нахмурившись, стоит Королева.

   "Krásný den, Vaše Veličenstvo," začala Vévodkynětichým slabým hlasem.

   -- Прекрасная погода, Ваше Величество, -- слабо прошептала Герцогиня.

   "Chci vás upřímněvarovat," vykřikla Královna a dupla při tom nohou o zem; "buďodtud zmizíte vy, nebo vaše hlava a to asi o vteřinu dříve než hned! Tak si vyberte!"

   -- Я тебя честно предупреждаю, -- закричала Королева и топнула ногой. -- Либо мы лишимся твоего общества, либо ты лишишься головы. Решай сейчас же -- нет, в два раза быстрее!

   Vévodkyněsi vybrala a v okamžiku byla ta tam.

   Герцогиня решила и тотчас исчезла.

   "Pokračujme ve hře," řekla Královna k Alence. Alenka byla příliš ustrašena, než aby něco řekla, a zvolna ji následovala na hřiště.

   -- Вернемся к нашей игре, -- сказала Алисе Королева. Алиса так была напугана, что, не говоря ни слова, побрела за ней следом к площадке.

   Ostatní hosté využili Královniny nepřítomnosti a odpočívali ve stínu; ihned však, jak ji spatřili, spěchali ke hře, provázeni Královninou poznámkou, že odklad jen jediného okamžiku je bude státi život.

   Гости между тем воспользовались отсутствием Королевы и отдыхали в тени; однако, увидев, что Королева возвращается, они поспешили к своим местам. А Королева, подойдя, просто объявила, что минута промедления будет стоить им всем жизни.

   Po celý čas, co hráli, Královna ani na okamžik neustala v hádce s ostatními hráči a ve výkřicích "Tomu hlavu dolů!" nebo "Té hlavu dolůi" Ti, které takto odsoudila, byli zatčeni vojáky, kteří ovšem, aby se vězněmohli ujmout, museli přestat býti brankami, takže za nějaké půl hodiny tu nebylo žádných branek, a všichni hráči mimo Krále, Královnu a Alenku byli ve vazběpod rozsudkem smrti.

   Пока шла игра, Королева беспрестанно ссорилась с игроками и кричала: -- Отрубить ему голову! Голову ей с плеч! Солдаты вставали с земли и брали несчастных под стражу. Воротцев в результате становилось все меньше и меньше. Не прошло и получаса, как их и вовсе не осталось, а все игроки с трепетом ждали казни.

   Tu ustala i Královna, celá udýchaná, a řekla Alence: "Viděla jste už Falešnou Želvu?"

   Наконец, Королева бросила игру и, переводя дыхание, спросила Алису: -- А видела ты Черепаху Квази?

   "Neviděla," řekla Alenka; "a ani nevím, co to je - Falešná Želva."

   -- Нет, -- сказала Алиса. -- Я даже не знаю, кто это такой.

   "To je to, z čeho se dělá falešná želví polévka," řekla Královna.

   -- Как же, -- сказала Королева. -- Это то, из чего делают квази-черепаший суп,

   "Nikdy jsem ji neviděla ani o ní neslyšela," řekla Alenka.

   -- Никогда не видала и не слыхала, -- сказала Алиса.

   "Pojďte za mnou," pravila Královna, "a ona vám poví příběh svého života."

   -- Тогда пошли, -- сказала Королева. -- Он сам тебе все расскажет.

   Když spolu odcházely, zaslechla Alenka, jak Král praví tiše celé společnosti: "Všichni jste dostali milost." "Nu, takhle je to dobré!" řekla si Alenka k sobě, neboťse cítila velice nešťastnou nad množstvím poprav, které Královna nařídila.

   И они пошли. Уходя, Алиса услышала, как Король тихо сказал, обращаясь к гостям: -- Мы всех вас прощаем! -- Вот хорошо! -- обрадовалась Алиса. -- (Она очень горевала, думая о назначенных казнях).

   Velmi brzy došly k podivnému stvoření, jež leželo a spalo na slunci; mělo lví tělo, ale hlavu a křídla orlí - a podle toho Alenka poznala, že před sebou má velkého Gryfona neboli Noha, kterého znala z bájí. (Nevíte-li jak vyhlíží Noh, podívejte se na obrázek.) "Vzhůru, lenochu !" řekla Královna, "a doveďtuto mladou dámu k Falešné Želvě, která jí poví svou historii. Já se musím vrátit a dohlédnout na nějaké ty popravy, které jsem nařídila," a odešla, zanechavši Alenku samotnu s Gryfonem. Alence se valněnelíbil vzhled tohoto stvoření, ale pomyslila si, že to bude celkem stejněbezpečné zůstat s ním, jako kdyby šla za onou nelidskou Královnou; a tak vyčkala.

   Вскоре они увидели Грифона, крепко спящего на солнцепеке. (Если ты не знаешь, как выглядит Грифон, посмотри на картинку). -- Вставай, бездельник, -- сказала Королева, -- отведи эту барышню к Черепахе Квази. Пусть расскажет ей свою историю. А мне надо возвращаться: я там приказала кое-кого казнить, надо присмотреть, чтобы все было как следует. И она ушла, оставив Алису с Грифоном. Алисе он не внушил особого доверия, но, подумав, что с ним, верно, все же спокойнее, чем с Королевой, она осталась.

   Gryfon se posadil a protíral si oči; potom se díval za Královnou, až byla z dohledu, a nato se pro sebe zasmál. "Jak je to směšné!" řekl napůl k soběa napůl k Alence.

   -- Смех--да и только!--пробормотал он не то про себя, не то обращаясь к Алисе.

   "Co je směšné?" řekla Alenka.

   -- Смех? -- переспросила Алиса растерянно.

   "Nu ona," řekl Gryfon. "Je to všechno jen její fantazie; oni, víte, nikdynikoho nepopraví. Pojďte za mnou!"

   -- Ну да, -- ответил Грифон. -- Все это выдумки. Казнить! Скажет тоже! У них такого отродясь не было. Ладно, пошли!

   "Každý tu říká ,pojďte za mnou!` " pomyslila si Alenka, kráčejíc zvolna za ním; "co jsem na světě, nikdo se mi nikdy tolik nenaporoučel, nikdy!"

   -- Все здесь только и говорят, что ``пошли!'' -- подумала Алиса, покорно плетясь за Грифоном. -- Никогда в жизни еще мною так не помыкали!

   Nešli dlouho, když v dálce uviděli Falešnou Želvu, sedící smutněa osaměle na malém výstupku skal, a když přišli blíže, slyšela ji Alenka vzdychat, jako by jí mělo srdce puknout. Přišlo jí Želvy hluboce líto. "Co ji rmoutí?" otázala se Gryfona, a Gryfon odpověděl skoro týmiž slovy jako předtím. "Je to všechno jen její fantazie: nic ji nermoutí, víte. Pojďte za mnou!"

   Пройдя совсем немного, они увидели вдалеке Черепаху Квази; он лежал на скалистом уступе и вздыхал с такой тоской, словно сердце у него разрывалось. Алиса от души пожалела его. -- Почему он так грустит? -- спросила она Грифона. И он ответил ей почти теми же словами: -- Все это выдумки. Грустит! Скажешь тоже! Не о чем ему грустить. Ладно, пошли!

   Došli tedy k Falešné Želvě, která se na něpodívala velkýma očima plnýma slz, ale neřekla nic.

   И они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.

   "Tuhleta mladá dáma," řekl Gryfon, "by si tedy jako přála slyšet vaši historii - tož tak."

   -- Эта барышня, -- начал Грифон, -- хочет послушать твою историю. Вынь да положь ей эту историю! Вот оно что!

   "Budu jí ji vyprávět," promluvila Falešná Želva hlubokým dutým hlasem. "Sedněte si oba a ani nehlesněte, dokud neskončím."

   -- Что ж, я расскажу,--проговорил Квази глухим голосом.-- Садитесь и не открывайте рта, пока я не кончу.

   Oba si tedy usedli a po několik okamžikůnikdo nepromluvil slova. Alenka si pro sebe pomyslila: "To nevím, jak se kdy může dostat ke konci, jestliže vůbec nezačne." Ale čekala trpělivě.

   Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание. -- Не знаю, как это он собирается кончать, если никак не может начать,-- подумала про себя Алиса. Но делать было нечего -- она терпеливо ждала.

   "Jednou," řekla konečněFalešná Želva s hlubokým povzdechem, "jsem byla skutečnou Želvou."

   -- Однажды,--произнес, наконец, Черепаха Квази с глубоким вздохом, -- я был настоящей Черепахой.

   Po těch slovech následovalo dlouhé mlčení, přerušované jenom občasným výkřikem "Hjkkrrh!", který ze sebe vyrážel Gryfon, a neustálým, úpěnlivým lkaním Falešné Želvy. Alenka by byla málem vstala a řekla: "Děkuji vám, milostivá paní, za vaše zajímavé vyprávění," nemohla se však zbavit dojmu, že ještěněco musí přijít, tak seděla tiše a neříkala nic.

   И снова воцарилось молчание. Только Грифон изредка откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: ``Благодарю вас, сэр, за очень увлекательный рассказ''. Но потом решила еще подождать. Наконец, Черепаха Квази немного успокоился и, тяжело вздыхая, заговорил.

   "Když jsme byly malé," ujala se konečněFalešná Želva znovu řeči, poněkud klidněji, ačještětu a tam zavzdychla, "chodily jsme do podmořní školy."

   -- Когда мы были маленькие, мы ходили в школу на дне моря. Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком.

   "Pročpodmořní - říká se podmořská," řekla Alenka.

   -- Зачем же вы звали его Спрутиком, -- спросила Алиса, -- если на самом деле он был Черепахой.

   "Může se říkat podmořní, když se může říkat námořní," řekla Falešná Želva hněvivě; "vy jste opravdu velmi tupá!"

   -- Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, -- ответил сердито Черепаха Квази. -- Ты не очень-то догадлива!

   "Měla byste se stydět, že nepochopíte takové jednoduché věci," dodal Gryfon; a oba seděli mlčky a hleděli na ubohou Alenku, která by se byla nejraději do zeměpropadla. Konečně řekl Gryfon Falešné Želvě: "Tak jen dál, starý brachu! Nespotřebuj na to celý den!" A Falešná Želva pokračovala těmito slovy:

   -- Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать,--подхватил Грифон. Оба они замолчали и уставились на бедную Алису. Она готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал: -- Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть...

   "Ano, chodily jsme do školy pod mořem, ačse vám to nechce věřit - -"

   И Квази продолжал: -- Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском, хоть ты, может, этому и не поверишь...

   "Nikdy jsem neřekla, že se mi to nechce věřit!" přerušila ji Alenka.

   -- Почему же? -- возразила Алиса. -- Я ни слова не сказала.

   "Řekla," pravila Falešná Želva."

   -- Нет, сказала, -- настаивал Квази.

   A mlčte!" dodal Gryfon, dříve než Alenka mohla opět ústa otevřít. Falešná Želva pokračovala:

   -- Не возражай! -- прикрикнул Грифон. Но Алиса и не думала возражать.

   "Dostalo se nám toho nejlepšího vzdělání - ba chodily jsme do školy každý den --"

   -- Образование мы получили самое хорошее,--продолжал Черепаха Квази. -- И немудрено -- ведь мы ходили в школу каждый день...

   "Já jsem také chodila do školy denně," řekla Alenka, "a moje sestra byla v pensionátě. Tak nemusíte být tak příliš pyšná."

   -- Я тоже ходила в школу каждый день, -- сказала Алиса. -- Ничего особенного в этом нет.

   "A byly tam také mimořádné předměty?" otázala se Falešná Želva poněkud úzkostlivě.

   -- А дополнительно тебя чему-нибудь учили? -- спросил Квази с тревогой.

   "Ano," řekla Alena, "franština a klavír."

   -- Да, -- ответила Алиса. -- Музыке и французскому.

   "A prádlo?" řekla Falešná Želva.

   -- А стирке?--быстро сказал Черепаха Квази.

   "Zajisté že ne," řekla Alenka s nevolí.

   -- Нет, конечно, -- с негодованием отвечала Алиса.

   "Ah! - to nemohl být žádný dobrý pensionát," řekla Falešná Želva .se značným ulehčením. "To v našem jsem měly na konci školního účtu: ,franština, klavír a - prádlo - mimořádně`."

   -- Ну, значит, школа у тебя была неважная, -- произнес с облегчением Квази. -- А у нас в школе к счету всегда приписывали: ``Плата за французский, музыку и стирку дополнительно''.

   "Toho jste mnoho nemohly potřebovat," řekla Alenka, "když jste žily na dněmořském."

   -- Зачем вам стирка?--спросила Алиса.--Ведь вы жили на дне морском.

   "Já si to také nemohla dovolit brát," řekla Falešná Želva s povzdechem; "já měla jen povinné předměty."

   -- Все равно я не мог заниматься стиркой,--вздохнул Черепаха Квази. -- Мне она была не по карману. Я изучал только обязательные предметы,

   "A které předměty byly povinné?" otázala se Alenka.

   -- Какие? -- спросила Алиса.

   "Nu, v první řaděovšem čpění a spaní," odpověděla Falešná Želva; "a pak různé druhy počtů, jako trojčení, čtveračení, zlomeniny a podobné. Ve vyšších třídách tomu říkali ,motyka`."

   -- Сначала мы, как полагается, Чихали и Пищали,--отвечал Черепаха Квази. -- А потом принялись за четыре действия Арифметики: Скольжение, Причитание, Умиление и Изнеможение.

   "Proč,motyka`?" odvážila se Alenka otázky.

   -- Я о ``Причитании'' никогда не слыхала, -- рискнула заметить Алиса.

   Gryfon zvedl oběruce v údivu. "Co! Ani to nechápete?" zvolal. "Doufám, že víte, co se dělá s motykou?"

   -- Никогда не слыхала о ``Причитании''! -- воскликнул Грифон, воздевая лапы к небу. -- Что такое ``читать'', надеюсь, ты знаешь?

   "Ano," řekla Alenka. "Kope."

   -- Да, -- отвечала Алиса неуверенно, -- смотреть, что написано в книжке и... читать.

   "No tak," pokračoval Gryfon; "a jestliže potom nevíte, pročse těm vyšším počtům říká motyka, pak musíte být úplný blbeček."

   -- Ну да, -- сказал Грифон, -- и если ты при этом не знаешь, что такое ``причитать'', значит, ты совсем дурочка.

   Alenku to nepovzbudilo, aby v této věci kladla další otázky, obrátila se tedy k Falešné Želvě a řekla: "A co jiného jste se učili?"

   У Алисы пропала всякая охота выяснять, что такое ``Причитание'', она повернулась к Черепахе Квази и спросила: -- А что еще вы учили?

   "Nu - tak tu byla za prvé mysterie," odpověděla Falešná Želva, odpočítávajíc předměty na svých ploutvích, " - mysterie stará, střední a nová - a pak mořepis; - a pak různé druhy krášlení; učitelem krášlení byl starý úhořa ten přicházel jednou týdněa učil nás také lisování a natahování."

   -- Были у нас еще Рифы -- Древней Греции и Древнего Рима, Грязнописание и Мать-и-мачеха. И еще Мимические опыты; мимиком у нас был старый угорь, он приходил раз в неделю. Он же учил нас Триконометрии, Физиономии...

   "Jak jste to dělali?" řekla Alenka.

   -- Физиономии? -- переспросила Алиса.

   "Mněje to těžko předvést," řekla Falešná Želva, "jsem na to příliš tuhá. A Gryfon k němu nechodil."

   -- Я тебе этого показать не смогу, -- отвечал Черепаха Квази. -- Стар я уже для этого. А Грифон ею не занимался.

   "Neměl kdy," řekl Gryfon, "já bral klasické předměty. Učil nás starý červotoč."

   -- Времени у меня не было,--подтвердил Грифон.--Зато я получил классическое образование.

-- Как это? -- спросила Алиса.

-- А вот как,--отвечал Грифон.--Мы с моим учителем, крабом-старичком, уходили на улицу и целый день играли в классики. Какой был учитель!

   "K tomu já nechodila," řekla Falešná Želva s povzdechem; "říkali, že učí látaniněa brečtině."

   -- Настоящий классик! -- со вздохом сказал Квази. --Но я к нему не попал... Говорят, он учил Латуни, Драматике и Мексике...

   "Ano, brečtině, brečtině," řekl Gryfon, a tu opět povzdechl on, a oběstvoření skryla tváře do pracek.

   -- Это уж точно,--согласился Грифон. И оба повесили головы и вздохнули.

   "A kolik hodin dennějste měli?" zeptala se Alenka, rychle měníc předmět hovoru.

   -- А долго у вас шли занятия? -- спросила Алиса, торопясь перевести разговор.

   "Tak prvý den to bylo deset hodin," řekla Falešná Želva; "druhý den devět, a tak dále."

   -- Это зависело от нас, -- отвечал Черепаха Квази. -- Как все займем, так и кончим.

   "Jaký podivný rozvrh!" zvolala Alenka.

   -- Займете? -- удивилась Алиса.

   "Říká se jim hodiny," poznamenal Gryfon, "protože se s nimi na konec hodí."

   -- Занятия почему так называются? -- пояснил Грифон. -- Потому что на занятиях мы у нашего учителя ум занимаем... А как все займем и ничего ему не оставим, тут же и кончим. В таких случаях говорят: ``Ему ума не занимать''. Поняла?

   Tato myšlenka byla pro Alenku tak nová, že se nad ní na chvíli zamyslila, než položila další otázku. "A to tedy jedenáctý den muselo být prázdno?"

   Это было настолько ново для Алисы, что она невольно задумалась.

   "Ovšemže bylo," řekla Falešná Želva.

   -- А что же тогда с учителем происходит? -- спросила она немного спустя.

   "A jak to potom bylo dvanáctého dne?" pokračovala Alenka zvědavě.

   "Tak to už je dost o těch hodinách," přerušil je Gryfon rozhodným tónem; "povězte jí teď něco o hrách."

   -- Может, хватит про уроки, -- вмешался решительно Грифон. -- Расскажи-ка ей про наши игры...