Alice's Adventures in Wonderland

   And she went on planning to herself how she would manage it. 'They must go by the carrier,' she thought; 'and how funny it'll seem, sending presents to one's own feet! And how odd the directions will look!

   И она принялась строить планы. -- Придется отправлять их с посыльным, -- думала она. -- Вот будет смешно! Подарки собственным ногам! И адрес какой странный!

ALICE'S RIGHT FOOT, ESQ.
    HEARTHRUG,
       NEAR THE FENDER,
          (WITH ALICE'S LOVE).

    ``Каминный Коврик
     (что возле Каминной Решетки)
     Госпоже Правой Ноге
     -- С приветом от Алисы''.

   Oh dear, what nonsense I'm talking!'

   -- Ну что за вздор я несу!

   Just then her head struck against the roof of the hall: in fact she was now more than nine feet high, and she at once took up the little golden key and hurried off to the garden door.

   В эту минуту она ударилась головой о потолок: ведь она вытянулась футов до девяти, не меньше. Тогда она схватила со стола золотой ключик и побежала к двери в сад.

   Poor Alice! It was as much as she could do, lying down on one side, to look through into the garden with one eye; but to get through was more hopeless than ever: she sat down and began to cry again.

   Бедная Алиса! Разве могла она теперь пройти в дверцу? Ей удалось лишь заглянуть в сад одним глазком -- и то для этого пришлось лечь на пол. Надежды на то, чтобы пройти в нору, не было никакой. Она уселась на пол и снова расплакалась.

   'You ought to be ashamed of yourself,' said Alice, 'a great girl like you,' (she might well say this), 'to go on crying in this way! Stop this moment, I tell you!' But she went on all the same, shedding gallons of tears, until there was a large pool all round her, about four inches deep and reaching half down the hall.

   -- Стыдись,--сказала себе Алиса немного спустя.--Такая большая девочка (тут она, конечно, была права) -- и плачешь! Сейчас же перестань, слышишь? Но слезы лились ручьями, и вскоре вокруг нее образовалась большая лужа дюйма в четыре глубиной. Вода разлилась по полу и уже дошла до середины зала.

   After a time she heard a little pattering of feet in the distance, and she hastily dried her eyes to see what was coming. It was the White Rabbit returning, splendidly dressed, with a pair of white kid gloves in one hand and a large fan in the other: he came trotting along in a great hurry, muttering to himself as he came, 'Oh! the Duchess, the Duchess! Oh! won't she be savage if I've kept her waiting!' Alice felt so desperate that she was ready to ask help of any one; so, when the Rabbit came near her, she began, in a low, timid voice, 'If you please, sir—' The Rabbit started violently, dropped the white kid gloves and the fan, and skurried away into the darkness as hard as he could go.

   Немного спустя вдалеке послышался топот маленьких ног. Алиса торопливо вытерла глаза и стала ждать. Это возвращался Белый Кролик. Одет он был парадно, в одной руке держал пару лайковых перчаток, а в другой -- большой веер. На бегу он тихо бормотал: -- Ах, боже мой, что скажет Герцогиня! Она будет в ярости, если я опоздаю! Просто в ярости! Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к кому угодно. Когда Кролик поравнялся с нею, она робко прошептала: -- Простите, сэр... Кролик подпрыгнул, уронил перчатки и веер, метнулся прочь и тут же исчез в темноте.

   Alice took up the fan and gloves, and, as the hall was very hot, she kept fanning herself all the time she went on talking: 'Dear, dear! How queer everything is to-day! And yesterday things went on just as usual. I wonder if I've been changed in the night? Let me think: was I the same when I got up this morning? I almost think I can remember feeling a little different. But if I'm not the same, the next question is, Who in the world am I? Ah, THAT'S the great puzzle!' And she began thinking over all the children she knew that were of the same age as herself, to see if she could have been changed for any of them.

   Алиса подняла веер и перчатки. В зале было жарко, и она стала обмахиваться веером. -- Нет, вы только подумайте! -- говорила она. -- Какой сегодня день странный! А вчера все шло, как обычно! Может, это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить; сегодня утром, когда я встала, я это была или не я. Кажется, уже не совсем я! Но если это так, то кто же я в таком случае? это так сложно... И она принялась перебирать в уме подружек, которые были с ней одного возраста. Может, она превратилась в одну из них?

   'I'm sure I'm not Ada,' she said, 'for her hair goes in such long ringlets, and mine doesn't go in ringlets at all; and I'm sure I can't be Mabel, for I know all sorts of things, and she, oh! she knows such a very little! Besides, SHE'S she, and I'm I, and—oh dear, how puzzling it all is! I'll try if I know all the things I used to know. Let me see: four times five is twelve, and four times six is thirteen, and four times seven is—oh dear! I shall never get to twenty at that rate! However, the Multiplication Table doesn't signify: let's try Geography. London is the capital of Paris, and Paris is the capital of Rome, and Rome—no, THAT'S all wrong, I'm certain! I must have been changed for Mabel! I'll try and say "How doth the little—"' and she crossed her hands on her lap as if she were saying lessons, and began to repeat it, but her voice sounded hoarse and strange, and the words did not come the same as they used to do:—

   --Во всяком случае, я не Ада! -- сказала она решительно. -- У нее волосы вьются, а у меня нет! И уж, конечно, я не Мейбл. Я столько всего знаю, а она совсем ничего! И вообще она это она, а я это я! Как все непонятно! А ну-ка проверю, помню я то, что знала, или нет. Значит так: четырежды пять--двенадцать, четырежды шесть--тринадцать, четырежды семь... Так я до двадцати никогда не дойду! Ну, ладно, таблица умножения -- это неважно! Попробую географию! Лондон -- столица Парижа, а Париж -- столица Рима, а Рим... Нет, все не так, все неверно! Должно быть, я превратилась в Мейбл... Попробую прочитать ``Как дорожит...'' Она сложила руки на коленях, словно отвечала урок, и начала. Но голос ее зазвучал как-то странно, будто кто-то другой хрипло произносил за нее совсем другие слова:

     'How doth the little crocodile
       Improve his shining tail,
      And pour the waters of the Nile
       On every golden scale!

    Как дорожит своим хвостом
     Малютка крокодил! --
     Урчит и вьется над песком
     Прилежно пенит Нил!

     'How cheerfully he seems to grin,
       How neatly spread his claws,
      And welcome little fishes in
       With gently smiling jaws!'

    Как он умело шевелит
     Опрятным коготком! --
     Как рыбок он благодарит,
     Глотая целиком!

   'I'm sure those are not the right words,' said poor Alice, and her eyes filled with tears again as she went on, 'I must be Mabel after all, and I shall have to go and live in that poky little house, and have next to no toys to play with, and oh! ever so many lessons to learn! No, I've made up my mind about it; if I'm Mabel, I'll stay down here! It'll be no use their putting their heads down and saying "Come up again, dear!" I shall only look up and say "Who am I then? Tell me that first, and then, if I like being that person, I'll come up: if not, I'll stay down here till I'm somebody else"—but, oh dear!' cried Alice, with a sudden burst of tears, 'I do wish they WOULD put their heads down! I am so VERY tired of being all alone here!'

   -- Слова совсем не те! -- сказала бедная Алиса, и глаза у нее снова наполнились слезами. -- Значит, я все-таки Мейбл! Придется мне теперь жить в этом старом домишке. И игрушек у меня совсем не будет! Зато уроки надо будет учить без конца. Ну что ж, решено: если я Мейбл, останусь здесь навсегда. Пусть тогда попробуют, придут сюда за мной! Свесят головы вниз, станут звать: ``Подымайся, милочка, к нам''. А я на них только посмотрю и отвечу: ``Скажите мне сначала, кто я! Если мне это понравится, я поднимусь, а если нет -- останусь здесь, пока не превращусь в кого-нибудь другого!'' Тут слезы брызнули у нее из глаз. -- Почему за мной никто не приходит? Как мне надоело сидеть здесь одной!

   As she said this she looked down at her hands, and was surprised to see that she had put on one of the Rabbit's little white kid gloves while she was talking. 'How CAN I have done that?' she thought. 'I must be growing small again.' She got up and went to the table to measure herself by it, and found that, as nearly as she could guess, she was now about two feet high, and was going on shrinking rapidly: she soon found out that the cause of this was the fan she was holding, and she dropped it hastily, just in time to avoid shrinking away altogether.

   С этими словами Алиса глянула вниз и, к своему удивлению, заметила, что, пока говорила, натянула на одну руку крошечную перчатку Кролика. -- Как это мне удалось, -- подумала Алиса. -- Видно, я опять уменьшаюсь. Алиса встала и подошла к столику, чтобы выяснить, какого она теперь роста. Судя по всему, в ней было не больше двух футов, и она продолжала стремительно уменьшаться. Вскоре она поняла, что виной тому веер, который она держала в руках, и тут же швырнула его на пол. И хорошо сделала -- а то могла бы и вовсе исчезнуть!

   'That WAS a narrow escape!' said Alice, a good deal frightened at the sudden change, but very glad to find herself still in existence; 'and now for the garden!' and she ran with all speed back to the little door: but, alas! the little door was shut again, and the little golden key was lying on the glass table as before, 'and things are worse than ever,' thought the poor child, 'for I never was so small as this before, never! And I declare it's too bad, that it is!'

   -- Уф! Едва спаслась! -- сказала Алиса, испуганная столь внезапной переменой, но радуясь, что уцелела. -- А теперь -- в сад! И она подбежала к дверце. Но увы! Дверца опять была заперта, а золотой ключик так и лежал на стеклянном столе. -- Час от часу не легче! -- подумала бедная Алиса. -- Такой крошкой я еще не была ни разу! Плохо мое дело! Хуже некуда...

   As she said these words her foot slipped, and in another moment, splash! she was up to her chin in salt water. Her first idea was that she had somehow fallen into the sea, 'and in that case I can go back by railway,' she said to herself. (Alice had been to the seaside once in her life, and had come to the general conclusion, that wherever you go to on the English coast you find a number of bathing machines in the sea, some children digging in the sand with wooden spades, then a row of lodging houses, and behind them a railway station.) However, she soon made out that she was in the pool of tears which she had wept when she was nine feet high.

   Тут она поскользнулась и -- бух! -- шлепнулась в воду. Вода была соленая на вкус и доходила ей до подбородка. Сначала она подумала, что каким-то образом упала в море. -- В таком случае,-- подумала она,-- можно уехать по железной дороге. Алиса всего раз в жизни была на взморье, и потому ей казалось, что все там одинаково: в море--кабинки для купания, на берегу -- малыши с деревянными лопатками строят замки из песка; потом -- пансионы, а за ними -- железнодорожная станция. Вскоре, однако, она поняла, что упала в лужу слез, которую сама же и наплакала, когда была ростом в девять футов.

   'I wish I hadn't cried so much!' said Alice, as she swam about, trying to find her way out. 'I shall be punished for it now, I suppose, by being drowned in my own tears! That WILL be a queer thing, to be sure! However, everything is queer to-day.'

   -- Ах, зачем я так ревела! -- подумала Алиса, плавая кругами и пытаясь понять, в какой стороне берег. -- Вот глупо будет, если я утону в собственных слезах! И поделом мне! Конечно, это было бы очень странно! Впрочем, сегодня все странно!

   Just then she heard something splashing about in the pool a little way off, and she swam nearer to make out what it was: at first she thought it must be a walrus or hippopotamus, but then she remembered how small she was now, and she soon made out that it was only a mouse that had slipped in like herself.

   Тут она услышала какой-то плеск неподалеку и поплыла туда, чтобы узнать, кто это там плещется. Сначала она решила, что это морж или гиппопотам, но потом вспомнила, какая она теперь крошка, и, вглядевшись, увидела всего лишь мышь, которая, видно, также упала в воду.

   'Would it be of any use, now,' thought Alice, 'to speak to this mouse? Everything is so out-of-the-way down here, that I should think very likely it can talk: at any rate, there's no harm in trying.' So she began: 'O Mouse, do you know the way out of this pool? I am very tired of swimming about here, O Mouse!' (Alice thought this must be the right way of speaking to a mouse: she had never done such a thing before, but she remembered having seen in her brother's Latin Grammar, 'A mouse—of a mouse—to a mouse—a mouse—O mouse!') The Mouse looked at her rather inquisitively, and seemed to her to wink with one of its little eyes, but it said nothing.

   -- Заговорить с ней или нет? -- подумала Алиса. -- Сегодня все так удивительно, что, возможно, и она умеет говорить! Во всяком случае, попытаться стоит! И она начала: -- О Мышь! Не знаете ли вы, как выбраться из этой лужи! Мне так надоело здесь плавать, о Мышь! Алиса считала, что именно так и следует обращаться к мышам. Опыта у нее никакого не было, но она вспомнила учебник латинской грамматики, принадлежащий ее брату.

``Именительный -- Мышь, Родительный -- Мыши, Дательный -- Мыши, Винительный -- Мышь, Звательный -- О Мышь!''

Мышь взглянула на нее с недоумением и легонько ей подмигнула (так, во всяком случае, показалось Алисе), но не сказала в ответ ни слова.

   'Perhaps it doesn't understand English,' thought Alice; 'I daresay it's a French mouse, come over with William the Conqueror.' (For, with all her knowledge of history, Alice had no very clear notion how long ago anything had happened.) So she began again: 'Ou est ma chatte?' which was the first sentence in her French lesson-book. The Mouse gave a sudden leap out of the water, and seemed to quiver all over with fright. 'Oh, I beg your pardon!' cried Alice hastily, afraid that she had hurt the poor animal's feelings. 'I quite forgot you didn't like cats.'

   -- Может, она по-английски не понимает? -- подумала Алиса. -- Вдруг она француженка родом? Приплыла сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем... Хоть Алиса и гордилась своим знанием истории, она не очень ясно представляла себе, что когда происходило. И она опять начала: -- Ou' est ma chatte? В учебнике французского языка эта фраза стояла первой. Мышь рванулась из воды и вся затрепетала от ужаса. -- Простите! - быстро сказала Алиса, видя, что обидела бедного зверька. -- Я забыла, что вы не любите кошек.

   'Not like cats!' cried the Mouse, in a shrill, passionate voice. 'Would YOU like cats if you were me?'

   -- Не люблю кошек? -- вскричала пронзительно Мышь. -- А ты бы их на моем месте любила?

   'Well, perhaps not,' said Alice in a soothing tone: 'don't be angry about it. And yet I wish I could show you our cat Dinah: I think you'd take a fancy to cats if you could only see her. She is such a dear quiet thing,' Alice went on, half to herself, as she swam lazily about in the pool, 'and she sits purring so nicely by the fire, licking her paws and washing her face—and she is such a nice soft thing to nurse—and she's such a capital one for catching mice—oh, I beg your pardon!' cried Alice again, for this time the Mouse was bristling all over, and she felt certain it must be really offended. 'We won't talk about her any more if you'd rather not.'

   -- Наверно, нет, -- попробовала успокоить ее Алиса. -- Прошу вас, не сердитесь! Жаль, что я не могу показать вам нашу Дину. Если б вы только ее увидели, вы бы, мне кажется, полюбили кошек. Она такая милая, такая спокойная,--задумчиво продолжала Алиса, лениво плавая в соленой воде. -- Сидит себе у камина, мурлычет и умывается. И такая мягкая, так и хочется погладить! А как она ловит мышей!.. Ах, простите! Простите, пожалуйста! Шерстка у Мыши стала дыбом. Алиса поняла, что оскорбила ее до глубины души. -- Если вам неприятно, не будем больше об этом говорить, -- сказала Алиса.

   'We indeed!' cried the Mouse, who was trembling down to the end of his tail. 'As if I would talk on such a subject! Our family always HATED cats: nasty, low, vulgar things! Don't let me hear the name again!'

   -- Не будем? -- вскричала Мышь, трепеща от головы до самого кончика хвоста. -- Можно подумать, что я завела этот разговор! У нас в семье всегда ненавидели кошек. Низкие, гадкие, вульгарные твари! Слышать о них не желаю!

   'I won't indeed!' said Alice, in a great hurry to change the subject of conversation. 'Are you—are you fond—of—of dogs?' The Mouse did not answer, so Alice went on eagerly: 'There is such a nice little dog near our house I should like to show you! A little bright-eyed terrier, you know, with oh, such long curly brown hair! And it'll fetch things when you throw them, and it'll sit up and beg for its dinner, and all sorts of things—I can't remember half of them—and it belongs to a farmer, you know, and he says it's so useful, it's worth a hundred pounds! He says it kills all the rats and—oh dear!' cried Alice in a sorrowful tone, 'I'm afraid I've offended it again!' For the Mouse was swimming away from her as hard as it could go, and making quite a commotion in the pool as it went.

   -- Хорошо, хорошо! -- сказала Алиса, торопясь перевести разговор. -- А... собак... вы любите? Мышь промолчала. -- Рядом с нами живет такой милый песик! -- радостно продолжала Алиса. -- Мне бы очень хотелось вас с ним познакомить! Маленький терьер! Глаза у него блестящие, а шерстка коричневая, длинная и волнистая! Бросишь ему что-нибудь, он тотчас несет назад, а потом сядет на задние лапки и просит, чтобы ему дали косточку! Чего только он ни делает -- всего не упомнишь! Хозяин у него фермер, он говорит: этому песику цены нет! Он всех крыс перебил в округе и всех мыш... Ах, боже мой! -- грустно промолвила Алиса. -- По-моему, я ее опять обидела!

   So she called softly after it, 'Mouse dear! Do come back again, and we won't talk about cats or dogs either, if you don't like them!' When the Mouse heard this, it turned round and swam slowly back to her: its face was quite pale (with passion, Alice thought), and it said in a low trembling voice, 'Let us get to the shore, and then I'll tell you my history, and you'll understand why it is I hate cats and dogs.'

   Мышь изо всех сил плыла от нее прочь, по воде даже волны пошли. -- Мышка, милая! -- ласково закричала ей вслед Алиса. -- Прошу вас, вернитесь. Если кошки и собаки вам не по душе, я о них больше ни слова не скажу. Услышав это, Мышь повернула и медленно поплыла назад. Она страшно побледнела. (``От гнева!'' -- подумала Алиса). -- Вылезем на берег,-- сказала Мышь тихим, дрожащим голосом, -- и я расскажу тебе мою историю. Тогда ты поймешь, за что я ненавижу кошек и собак.

   It was high time to go, for the pool was getting quite crowded with the birds and animals that had fallen into it: there were a Duck and a Dodo, a Lory and an Eaglet, and several other curious creatures. Alice led the way, and the whole party swam to the shore.

   И в самом деле надо было вылезать. В луже становилось все теснее от всяких птиц и зверей, упавших в нее. Там были Робин Гусь, Птица Додо, Попугайчик Лори, Орленок Эд и всякие другие удивительные существа. Алиса поплыла вперед, и все потянулись за ней к берегу.