Приключения Алисы в стране чудес

   Черепаха Квази глубоко вздохнул и вытер глаза. Он взглянул на Алису -- видно, хотел что-то сказать, но его душили рыдания. -- Ну, прямо словно кость у него в горле застряла, -- сказал Грифон, подождав немного. И принялся трясти Квази и бить его по спине. Наконец, Черепаха Квази обрел голос и, обливаясь слезами, заговорил:

   Falešná Želva zhluboka povzdechla a přejela si hřbetem jedné pracky oči. Podívala se na Alenku a pokusila se promluvit, avšak na několik okamžikůjí vzlykot dusil hlas. "Úplnějako kdyby měla v hrdle kost," řekl Gryfon a začal s ní třásti a bouchati jí do zad. Konečněnabyla Falešná Želva hlasu a se slzami, které jí stékaly po tváři, pokračovala:

   -- Ты, верно, не живала подолгу на дне морском... -- Не жила, -- сказала Алиса. -- И, должно быть, никогда не видала живого омара... -- Зато я его пробова... -- начала Алиса, но спохватилась и покачала головой. -- Нет, не видала. -- Значит, ты не имеешь понятия, как принято танцевать морскую кадриль с омарами.

   "Snad jste ani nestrávilamnoho svého života pod mořem ("To jsem nestrávila," řekla Alenka) " a snad jste ani nikdy nebyla představena mořskému raku --" (Alenka už začala: "Ó, jednou jsem okusila - -"ale rychle se zarazila a řekla: "Ne, nikdy") "- a nemůžete si tedy ani představit, jak krásná věc je Čtverylka Mořských Raků!"

   -- Нет, не имею, -- вздохнула Алиса. -- А что это за танец?

   "Ne, to opravdu nemohu," řekla Alenka. "Jaký je to tanec?"

   -- Прежде всего, -- начал Грифон, -- все выстраиваются в ряд на морском берегу...

   "Nu," řekl Gryfon, napřed se postavíte do řady podél mořského břehu - -"

   -- В два ряда! -- закричал Черепаха Квази. -- Тюлени, лососи, морские черепахи и все остальные. И как только очистишь берег от медуз...

   "Do dvou řad!" zvolala Falešná Želva. "Tuleni,želvy a tak dále; a pak, když jste vyčistili břeh od mořských ježkůa podobné havěti -"

   -- А это не так-то просто, -- вставил Грифон.

   "To obyčejnězabere nějakou chvíli," přerušil ji Gryfon.

   -- Делаешь сначала два шага вперед...--продолжал Черепаха Квази.

   "- - uděláte dva kroky vpřed - -"

   -- Взяв за ручку омара! --закричал Грифон.

   "Každá máte mořského raka za tanečníka!" volal Gryfon.

   -- Конечно, -- подтвердил Черепаха Квази, -- Делаешь два прохода вперед, кидаешься на партнеров...

   "Ovšem," řekla Falešná Želva, "dva kroky dopředu, každá se svým tanečníkem –"

   -- Меняешь омаров -- и возвращаешься назад тем же порядком,--закончил Грифон.

   "--vystřídáte mořské raky a uděláte dva kroky vzad v tomtéž pořádku," křičel Gryfon.

   -- А потом, -- продолжал Черепаха Квази, -- швыряешь...

   "- a pak, víte," pokračovala Falešná Želva, "hodíte -"

   -- Омаров! --крикнул Грифон, подпрыгивая в воздух.

   "Své raky!" zavýskl Gryfon, vyskakuje do vzduchu.

   -- Подальше в море...

   "--jak nejdále do moře můžete --"

   -- Плывешь за ними! -- радостно завопил Грифон.

   "Plavete za nimi!" zaječel Gryfon.

   -- Кувыркаешься разок в море! --воскликнул Черепаха Квази и прошелся колесом по песку.

   "Uděláte v moři kotrmelec!" vřískala Falešná Želva, divoce kolem poskakujíc.

   -- Снова меняешь омаров! -- вопил во весь голос Грифон.

   "Opět vystřídáte tanečníky!" řval Gryfon.

   -- И возвращаешься на берег! Вот и вся первая фигура,--сказал Квази внезапно упавшим голосом. И два друга, только что, как безумные, прыгавшие по песку, загрустили, сели и с тоской взглянули на Алису.

   "Zpátky na břeh, a - to je celá první figura," řekla Falešná Želva, klesajíc náhle hlasem; a oběstvoření, která tu byla poskakovala jako šílená, usedla opět velmi smutněa tiše a pohlížela na Alenku.

   -- Это, должно быть, очень красивый танец,--робко заметила Алиса.

   "Je to jistěvelmi pěkný tanec," řekla Alenka nejistě.

   -- Хочешь посмотреть?--спросил Черепаха Квази.

   "Chtěla byste ho kousek vidět?" otázala se Falešná Želva.

   -- Очень,--сказала Алиса.

   "Ó zajisté, velice," řekla Alenka.

   -- Вставай, -- приказал Грифону Квази. -- Покажем ей первую фигуру. Ничего, что тут нет омаров... Мы и без них обойдемся. Кто будет петь?

   "Zkusme první figuru !" řekla Falešná Želva Gryfonovi. "Můžeme se obejít bez mořských raků, víte. Kdo bude zpívat?"

   -- Пой ты, -- сказал Грифон. -- Я не помню слов.

   "Oh, vy zpívejte," řekl Gryfon, "já už zapomněl slova."

   И они важно заплясали вокруг Алисы, размахивая в такт головами и не замечая, что то и дело наступают ей на ноги. Черепаха Квази затянул грустную песню.

   Začali tedy vážněa slavnostně tančiti kolem Alenky, tu a tam jí šlapajíce na prsty, když se k ní dostali příliš blízko, a mávajíce si do taktu předními tlapami; a Falešná Želva k tomu prozpěvovala velmi pomalu a smutnětoto:

    Говорит треска улитке: ``Побыстрей, дружок, иди!
     Мне на хвост дельфин наступит -- он плетется позади.
     Видишь, крабы, черепахи мчатся к морю мимо нас.
     Нынче бал у нас на взморье, ты пойдешь ли с нами в пляс?
     Хочешь, можешь, можешь, хочешь ты пуститься с нами в пляс?

   ",Nešel byste trochu rychleji?` řekla šneku bělice; ,na paty mi šlape ježek, do zad píchá velice.

    Ты не знаешь, как приятно, как занятно быть треской,
     Если нас забросят в море и умчит нас вал морской!''
     ``Ох! -- улитка пропищала. -- Далеко забросят нас!

   Hned; jak želvy, mořští raci, tísní se u plece plec; na písku to všechno čeká, půjdem-li též na tanec.

    Не хочу я, не могу я, не хочу я с вами в пляс.
     Не могу я, не хочу я, не могу пуститься в пляс!''

   Půjdeš-li, či nepůjdeš-li, půjdeš-li, či nepůjdeš-li s nimi na tanec? Půjdeš-li, či nepůjdeš-li, půjdeš-ti, či nepůjdeš-li ` s nimi na tanec?

    ``Ах, что такое далеко? -- ответила треска. ---
     Где далеко от Англии, там Франция близка.
     За много миль от берегов есть берега опять.
     Не робей, моя улитка, и пойдем со мной плясать.

   ,Vždyťty nemáš ani zdání, jak to duši lahodí, když nás pozvednou a s humry do moře nás vyhodí!´ Šnek však řekl: ,Jaká dálka!` - tvářměl jako mazanec, - že děkuje za pozvání, nepůjde však na tanec.

    Хочешь, можешь, можешь, хочешь ты со мной пойти плясать?
     Можешь, хочешь, хочешь, можешь ты пойти со мной плясать?''

   Že nepůjde, že nemůže, že nepůjde, že nemůže s nimi na tanec. Že nepůjde, že nemůže, že nepůjde, že nemůže s nimi na tanec.

   ,Co je na tom, jaká dálka?` řekla Želva, ,dobře víš, čím dál od našeho břehu, tím jsi protějšímu blíž. Nevíš-li, že břeh za mořem, špatný jsi to vzdělanec. Tož nebledni, milý šneku, a pojďs námi na tanec.

   Půjdeš-li, či nepůjdeš-li, půjdeš-li, či nepůjdeš-li s námi na tanec? Půjdeš-li, či nepůjdeš-li, půjdeš-li, či nepůjdeš-li s nimi na tanec?` "

   -- Большое спасибо,--сказала Алиса, радуясь, что танец, наконец, кончился. -- Очень интересно было посмотреть. А песня про треску мне очень понравилась! Такая забавная...

   "Děkuji vám, je to velmi zajímavá podívaná na takový tanec," řekla Alenka, šťastna, že už je po něm; "a zvlášťse mi líbí ta podivná písnička o bělici!"

   -- Кстати, о треске, -- начал Черепаха Квази. -- Ты, конечно, ее видала?

   "Ó, co se týče bělic," řekla Falešná Želva, "ony - - viděla jste už, ovšem, bělici?"

   -- Да,--сказала Алиса.--Она иногда бывала у нас на обед. Она испуганно замолчала, но Черепаха Квази не смутился.

   "Ano," řekla Alenka, která si vzpomněla, že u strýčka v Anglii mívali k obědu smažené ryby, kterým říkali bělice; na talíři je vždy dostávali stočené do kroužku, s ocáskem prostrčeným hubou ryby. "Ano," řekla, "často jsem je viděla u ob --" a rychle se zarazila.

   -- Не знаю, что ты хочешь этим сказать, -- заметил Черепаха Квази,--но раз вы так часто встречались, ты, конечно, знаешь, как она выглядит...

   "Nevím, kde je Ob," řekla Falešná Želva, "ale viděla-li jste je tak často, pak víte, jak vypadají."

   -- Да, кажется, знаю, -- сказала задумчиво Алиса. -- Хвост во рту, и вся в сухарях.

   "Myslím, že ano," řekla Alenka zamyšleně. "Drží si ocásek v huběa jsou posypány drobty."

   -- Насчет сухарей ты ошибаешься, -- возразил Черепаха Квази. -- Сухари все равно смылись бы в море... Ну а хвост у нее, правда, во рту. Дело в том, что... Тут Черепаха Квази широко зевнул и закрыл глаза. -- Объясни ей про хвост, -- сказал он Грифону.

   "S těmi drobty nemáte pravdu," řekla Falešná Želva, "drobty by se z nich v moři smyly. Ale ocásky mají v hubách; a důvod je ten --" a zde Falešná Želva zívla a zavřela oči. "Řekněte jí, jaký to má důvod a tak dále," řekla Gryfonovi.

   -- Дело в том,--сказал Грифон,--что она очень любит танцевать с омарами. Вот они и швыряют ее в море. Вот она и летит далеко-далеко. Вот хвост у нее и застревает во рту -- да так крепко, что не вытащишь. Все.

   "Důvod je ten," řekl Gryfon, "že se chtěly za každou cenu účastnit tance s humry. Tož byly vyhozeny do moře. A tož musely dlouho a daleko letět. A tož popadly ocásky do huby. A pak je už nemohly dostat ven. Tož to je všechno.

   -- Спасибо, -- сказала Алиса. -- Это очень интересно. Я ничего этого о треске не знала.

   "Děkuji," řekla Alenka, "to je velmi zajímavé. Nikdy jsem toho o bělících tolik neslyšela."

   -- Если хочешь, -- сказал Грифон, -- я тебе много еще могу про треску рассказать! Знаешь, почему ее называют треской?

   "Mohu vám toho povědět ještěvíce, když vás to zajímá, řekl Gryfon. "Víte, pročse jim říká bělice?"

   -- Я никогда об этом не думала, -- ответила Алиса. -- Почему?

   "Na to jsem nikdy nepomyslila," řekla Alenka. "Proč?"

   -- Треску много, -- сказал значительно Грифон.

   "Užívají se na boty a střevíce," odpověděl Gryfon velmi slavnostně.

   Алиса растерялась. -- Много треску? -- переспросила она с недоумением.

   Alenku tato odpověďdokonale zmátla. "Na boty a střevíce?" opakovala udiveným hlasem.

   -- Ну да, -- подтвердил Грифон. -- Рыба она так себе, толку от нес мало, а треску много.

   "No, co užíváte vy na své střevíce?" řekl Gryfon. "Chci říci, čím jim dodáváte takového lesku?"

   Алиса молчала и только смотрела на Грифона широко раскрытыми глазами.

   Alenka se naňpodívala a po chvíli rozmýšlení odpověděla: "Nu - černidlem, myslím."

   -- Очень любит поговорить, -- продолжал Грифон. -- Как начнет трещать, хоть вон беги. И друзей себе таких же подобрала. Ходит к ней один старичок Судачок. С утра до ночи судачит! А еще Щука забегает -- так она всех щучит. Бывает и Сом -- этот во всем сомневается... А как соберутся все вместе, такой подымут шум, что голова кругом идет... Белугу знаешь?

   "Boty a střevíce pod mořem," řekl Gryfon hlubokým hlasem "se leští bělicí. Tak teďto víte. Každý pulec vám to mohl říci."

   Алиса кивнула.

   -- Так это они ее довели. Никак, бедная, прийти в себя не может. Все ревет и ревет...

   -- Поэтому и говорят: ``Ревет, как белуга''? -- робко спросила Алиса.

   -- Ну да, -- сказал Грифон. -- Поэтому.

   Тут Черепаха Квази открыл глаза.

   -- Ну, хватит об этом, -- проговорил он. -- Расскажи теперь ты про свои приключения.

   Po chvíli mlčení Gryfon dodal: "Nu, a teďnám vy povězte něco o svých příhodách."

   -- Я с удовольствием расскажу все, что случилось со мной сегодня с утра,---сказала неуверенно Алиса.--А про вчера и рассказывать не буду, потому что тогда я была совсем другая.

   "O svých příhodách bych vám mohla vyprávět - jenom pokud se přihodily od dnešního rána," řekla Alenka trochu rozpačitě, "vzpomínat na včerejšek by nemělo smyslu, protože včera jsem byla někým jiným, než jsem dnes."

   -- Объяснись, -- сказал Черепаха Квази.

   "To nám musíte vysvětlit," řekla Falešná Želva.

   -- Нет, сначала приключения, -- нетерпеливо перебил его Грифон. -- Объяснять очень долго.

   "Ne, ne! Napřed vyprávět!" zvolal Gryfon netrpělivým hlasem. "Vysvětlování vždycky zabere strašněmnoho času."

   И Алиса начала рассказывать все, что с нею случилось с той минуты, как она увидела Белого Кролика. Сначала ей было немножко не по себе: Грифон и Черепаха Квази придвинулись к ней так близко и так широко раскрыли глаза и рты; но потом она осмелела. Грифон и Черепаха Квази молчали, пока она не дошла до встречи с Синей Гусеницей и попытки прочитать ей ``Папу Вильяма''. Тут Черепаха Квази глубоко вздохнул и сказал: -- Очень странно!

   Alenka jim tedy začala vyprávět své dobrodružství od chvíle, kdy poprvé uviděla Bílého Králíka. Zpočátku byla trochu nejistá a ustrašená - oběta stvoření se k ní tlačila tak blízko, každé z jedné strany, a tak neuvěřitelnědokořán otvírala oči a huby - ale jak se rozpovídala, přibývalo jí odvahy a jistoty. Její posluchači zachovávali úplný klid, až se dostala k oné části svého vyprávění, kde měla Housence odříkávat Večer před svatým Janem, a jak jí při tom přicházela na jazyk slova úplnějiná, než se ve škole učila; a tu Falešná Želva zdlouha nabrala dechu a řekla: "To je velmi podivné."

   -- Страннее некуда! -- подхватил Грифон.

   "To je tak podivné, jak to jen podivné může být," řekl Gryfon.

   -- Все слова не те, -- задумчиво произнес Черепаха Квази. --Хорошо бы она нам что-нибудь прочитала. Вели ей начать. И он посмотрел на Грифона, словно тот имел над Алисой власть.

   "Přicházela jí slova úplnějiná!" opakovala Falešná Želva zamyšleně. "Ráda bych ji slyšela něco odříkávat. Řekněte jí, aby začala," a dívala se na Gryfona, jako by ten měl nějakou moc nad Alenkou.

   -- Встань и читай ``Это голос лентяя'',--приказал Алисе Грифон.

   "Vstaňte a přeříkejte nám Jak vlny osením," řekl Gryfon.

   -- Как все здесь любят распоряжаться,--подумала Алиса.--Только и делают, что заставляют читать. Можно подумать, что я в школе. Все же она послушно встала и начала читать. Но мысли ее были так заняты омарами и морскою кадрилью, что она и сама не знала, что говорит. Слова получались действительно очень странные.

   "Jak tu všechna ta stvoření člověka komandují - ještěaby jim úlohy opakoval!" pomyslila si Alenka. "To bych mohla rovnou být ve škole." Nicméněvstala a začala odříkávat báseň, kterou se sice ve škole ještěneučila, kterou však znala od své starší sestry. Hlavu však měla tak plnu Čtverylky Mořských Raků, že ani nevěděla, co odříkává, a slova, která z ní vycházela, byla opravdu velmi podivná:

    Это голос Омара. Вы слышите крик?
     -- Вы меня разварили! Ах, где мой парик?
     И попрапивши носом жилетку и бант,
     Он идет на носочках, как лондонский франт.
 

Если отмель пустынна и тихо кругом,
     Он кричит, что акулы ему нипочем,
     Но лишь только вдали заприметит акул,
     Он забьется в песок и кричит караул!

"Jak vlny osením, tak Humr asi
 si čechrá kartáčem své dlouhé vlasy.
 Když do ruda ho příliš uvařili,
 kol čela posýpá si cukr bílý;
 jak kachna víčkem oka, nosem tak
 si rovná oběnohy Mořský Rak.
 Jak často v suchý tu když písek klesá,
 on na hrdinské výboje se smlouvá,
 však žraloky když moře kol se vzdouvá,
 je do odlivu tich; pak znovu plesá.
 Pak snívá, ukolébán hudbou zoře,
 že císařem je čínským, pánem moře."

   -- Совсем непохоже на то, что читал я ребенком в школе, -- заметил Грифон.

   "To je jiné, než jak já jsem se učil, když jsem chodil do školy," řekl Gryfon.

   -- Я никогда этих стихов не слышал, -- сказал Квази. -- Но, по правде говоря, -- это ужасный вздор!

   "Nu, já tu báseňneznám," řekla Falešná Želva, "ale zní to jako neobyčejný nesmysl."

   Алиса ничего не сказала; она села на песок и закрыла лицо руками; ей уж и не верилось, что все еще может снова стать, как прежде.

   Alenka neříkala nic; usedla a zakryla si tváře rukama, přemýšlejíc zmatena, zda se kdy něco zase stane přirozeným způsobem.

   -- Она ничего объяснить не может, -- торопливо сказал Грифон.

   "Chtěla bych to mít vysvětleno," řekla Falešná Želva.

   И, повернувшись к Алисе, прибавил: -- Читай дальше.

   "To ona nemůže vysvětlit," spěšně řekl Gryfon. "Jen pokračujte - další sloku!"

   -- А почему он идет на носочках? -- спросил Квази. -- Объясни мне хоть это.

   "Ale s těma nohama?" trvala na svém Falešná Želva. "Jak si může nosem rovnat nohy, víte?

   -- Это такая позиция в танцах, -- сказала Алиса. Но она и сама ничего не понимала; ей не хотелось больше об этом говорить.

   "To je první postavení v tanci," řekla Alenka; ale byla z toho všeho sama hroznězmatena a toužila po změněhovoru.

   -- Читай же дальше, -- торопил ее Грифон. -- ``Шел я садом однажды...''

   "Jen pokračujte, následující sloku," opakoval Gryfon; "začíná, myslím, slovy Je nevolno mi..."

   Алиса не посмела ослушаться, хотя и была уверена, что все опять получится не так, и дрожащим голосом продолжала:

   Alenka se netroufala neuposlechnout, ačkoli si byla jista, že to zase vyjde úplněšpatně, a pokračovala chvějícím se hlasem:

    Шел я садом однажды и вдруг увидал,
     Как делили коврижку Сова и Шакал.
     И коврижку Шакал проглотил целиком,
     А Сове только блюдечко дал с ободком.
     А потом предложил ей; ``Закончим дележ --
     Ты возьми себе ложку, я -- вилку и нож''.
     И, наевшись, улегся Шакал на траву,
     Но сперва на десерт проглотил он...

"Je nevolno mu často u večeře,
 když Pardál navštíví ho se Sovou,
 a zasednuvše za stůl v jizby šeře
 si poručí hned dvakrát vepřovou.
 ,Pryč, skromnosti!`, dí Sova: ,Žízní hynem!`
 ,Moc jste se najedli,` dí Mořský Rak.
 Snad osvěží je z mořské soli vínem,
 snad rozepne si Pardál nový frak;
 až perlou v číši mořská sůl se vznítí,
 a banket skončí se --"

   -- Зачем читать всю эту ерунду,--прервал ее Квази,--если ты все равно не можешь ничего объяснить? Такой тарабарщины я в своей жизни еще не слыхал!

   "Co to má za smysl opakovat všechny ty krámy," přerušila ji Falešná Želva, "když to postupněnevysvětlíte? Je to daleko nejzmatenější věc, jakou jsem já kdy slyšela!"

   -- Да, пожалуй, хватит, -- сказал Грифон к великой радости Алисы.

   "Ano, myslím, že uděláte lépe, když toho necháte," řekl Gryfon; a Alenka byla jen ráda, že ho mohla poslechnout.

   -- Хочешь, мы еще станцуем?--продолжал Грифон.--Или пусть лучше Квази споет тебе песню?

   "Máme vám předvésti další figuru Mořské čtverylky?" pokračoval Gryfon. "Nebo byste raději chtěla, aby vám Falešná Želva zazpívala píseň?"

   -- Пожалуйста, песню, если можно, -- отвечала Алиса с таким жаром, что Грифон только пожал плечами.

-- О вкусах не спорят, -- заметил он обиженно. -- Спой ей ``Еду вечернюю'', старина.

   "Ó, prosím píseň, když bude Falešná Želva tak laskava", odpověděla Alenka tak dychtivě, že Gryfon řekl pohrdavým a trochu uraženým tónem: "Hm! Proti gustu se nedá nic namítat. Zazpívejte jí Želví polévku, ano, kolegyně?"

   Черепаха Квази глубоко вздохнул и, всхлипывая, запел:

   Falešná Želva zhluboka povzdychla a začala, hlasem, jenž se chvílemi dusil vzlykotem, zpívati:

    Еда вечерняя, любимый Суп морской!
     Когда сияешь ты, зеленый и густой, --
     Кто не вдохнет, кто не поймет тебя тогда,
     Еда вечерняя, блаженная Еда!
     Еда вечерняя, блаженная Еда!
     Блаже-э-нная Е-да-а!
     Блаже-э-нная Е-да-а!
     Еда вече-е-рняя,
     Блаженная, блаженная Еда!

"O krásná polévko vzácná a zelená,
 zda najdu k chvále tvé slova dost plamenná?
 Kdo by se pro tebe nezřekl spasení?
 Polévko večera, moje potěšení!
 Polévko večera, moje potěšení!
 Ó krá-á-ásná po-o-lévko!
 O krá-á-ásná po-o-lévko!
 Po-o-lévko ve-e-ečera,
 O krásná, krásná, vzácná polévko!

    Еда вечерняя! Кто, сердцу вопреки,
     Попросит семги и потребует трески?
     Мы все забудем для тебя, почти зада-
     ром данная блаженная Еда!
     Задаром данная блаженная Еда!
     Блаже-э-нная Е-да-а!
     Блаже-з-нная Е-да-а!
     Еда вече-е-рняя,
     Блаженная, блажен-ная Еда!

Ó krásná polévko! Kdo nevzdal by se ryb,
 zvěřiny a všech mas, že chutnaj sebelíp?
 Kdo nedal by své vše, poslední halířek
 za tebe, polévko, nejmenší talířek?
 Za tebe, polévko, nejmenší talířek?
 Ó krá-á-ásná po-o-lévko!
 O krá-á-ásná po-o-lévko!
 Po-o-lévko ve-e-ečera,
 O krásná, krásná, vzácná polévko!"

   -- Повтори припев! -- сказал Грифон. Черепаха Квази открыл было рот, но в эту минуту вдалеке послышалось: -- Суд идет!

   "Ještějednou sbor!" zvolal Gryfon, a Falešná Želva jej právězačala opakovat, když se z dálky ozvalo volání: "Líčení se začíná!"

   -- Бежим! -- сказал Грифон, схватив Алису за руку, и потащил за собой, так и не дослушав песню до конца.

   "Pojďte za mnou!" zvolal Gryfon, a vzav Alenku za ruku odkvapil, nečekaje na konec písně.

   -- А кого судят? -- спросила, задыхаясь, Алиса. Но Грифон только повторял: -- Бежим! Бежим! И прибавлял шагу. А ветерок с моря доносил грустный напев:

   "Jaké je to líčení?" ptala se Alenka popadajíc dech, jak utíkali; ale Gryfon jenom odpověděl: "Pojďte za mnou!" a uháněl ještěrychleji, zatímco z dáli slaběji a slaběji, nesena větříkem, jenž je následoval, doznívala smutná slova sboru:

    Еда вече-е-рняя, Блаженная, блаженная Еда!

Он звучал все тише и тише и, наконец, совсем смолк.

"Po-o-lévko ve-e-ečera,
 ó krásná, krásná, vzácná polévko!"