Приключения Алисы в стране чудес

   -- Ах, милая, ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, -- нежно сказала Герцогиня, взяла Алису под руку и повела в сторону.

   "Nedovedete si ani pomyslit, jak jsem ráda, že vás zase vidím, staroušku," řekla Vévodkyně, strkajíc Alence přátelsky ruku pod paži a odcházejíc s ní.

   Алиса приятно удивилась, увидев Герцогиню в столь отличном расположении духа, и подумала, что это, должно быть, от перца она была такой вспыльчивой.

   Alenka byla velmi ráda, že ji nachází v tak dobré náladě, a pomyslila si, že to snad byl jen pepř, který ji činil tak sveřepou, když ji viděla v kuchyni.

   -- Когда я буду Герцогиней,--сказала она про себя (без особой, правда надежды),--у меня в кухне совсем не будет перца. Суп и без него вкусный! От перца, верно, и начинают всем перечить... Алиса очень обрадовалась, что открыла новое правило. -- От уксуса -- куксятся, -- продолжала она задумчиво, -- от горчицы -- огорчаются, от лука -- лукавят, от вина -- винятся, а от сдобы -- добреют. Как жалко, что никто об этом не знает... Все было бы так просто. Ели бы сдобу -- и добрели!

   "Až já budu Vévodkyní," řekla si k sobě(ne však příliš nadějným tónem), "nedovolím ve své kuchyni vůbec žádný pepř. Polévka se docela dobře obejde bez něho -. Možná že je to vůbec pepř, který činí lidi tak štiplavými," pokračovala, velmi potěšena, že vynalezla nové pravidlo, " a ocet, jenž je činí kyselými - a heřmánek, jenž je činí hořkými - a - a cukr a takové věci, které činí děti sladkými. Kéž by to lidé jenom věděli, pak by nebyli na cukr tak skoupí, víte -"

   Она совсем забыла о Герцогине и вздрогнула, когда та сказала ей прямо в ухо: -- Ты о чем-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова. А мораль отсюда такова... Нет, что-то не соображу! Ничего, потом вспомню...

   Docela při tom zapomněla na Vévodkyni, a trochu se ulekla, když zaslechla její hlas poblíž svého ucha. "Vy o něčem přemýšlíte, má drahá, a pro přemýšlení zapomínáte na řeč. Nedovedu vám hned povědět, jaké z toho plyne mravní naučení, ale vzpomenu si za chvíli."

   -- А, может, здесь и нет никакой морали,--заметила Алиса.

   "Možná že žádné," odvážilase Alenka podotknouti.

   -- Как это нет!--возразила Герцогиня.--Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти! И с этими словами она прижалась к Алисе.

   "Oh, oh - dítě, dítě!" řekla Vévodkyně. "Z každé věci plyne mravní naučení, jen když je dovedeme najít." A při těch slovech se přitiskla těsněji k Alence.

   Алисе это совсем не понравилось: во-первых, Герцогиня была такой безобразной, а, во-вторых, подбородок ее приходился как раз на уровне Алисиного плеча, и подбородок этот был очень острый. Но делать было нечего -- не могла же Алиса попросить Герцогиню отодвинуться!

   Alence se příliš nelíbilo mít ji tak blízko: za prvé, protože Vévodkyněbyla velmi ošklivá, a za druhé, poněvadž byla právětak vysoká, aby mohla opřít svou bradu o Alenčino rameno a byla to nepříjemněostrá brada. Nechtějíc však býti nezdvořilou, snášela to Alenka, jak nejlépe dovedla.

   -- Игра, кажется, пошла веселее,--заметила она, чтобы как-то поддержать разговор.

   "Hra se teďzdá pokračovati lépe," řekla.

   -- Я совершенно с тобой согласна, -- сказала Герцогиня. -- А мораль отсюда такова: ``Любовь, любовь, ты движешь миром...''

   "Tak jest," řekla Vévodkyně, "a z toho plyne mravní naučení - ,Oh, je to láska, je to láska, kterou se točí svět!` "

   -- А мне казалось, кто-то говорил, будто самое главное -- не соваться в чужие дела, -- шепнула Алиса.

   "Kdosi nedávno řekl," zašeptala Alenka, "že se svět točí tím, že si každý hledí svého!``

   -- Так это одно и то же, -- промолвила Герцогиня, вонзая подбородок в Алисино плечо.-- А мораль отсюда такова: думай о смысле, а слова придут сами!

   "Nu ovšem - znamená to do jisté míry totéž," řekla Vévodkyně, zabořujíc svou ostrou bradu do Alenčina ramene, když dodávala, "az toho plyne mravní naučení-,Postarej se o smysl, a slova se už o sebe postarají.` "

   -- Как она любит всюду находить мораль,--подумала Алиса.

   "Jak ráda ve všem nachází mravní naučení!" pomyslila si Alenka.

   -- Ты, конечно, удивляешься, -- сказала Герцогиня, -- почему я не обниму тебя за талию. Сказать по правде, я не совсем уверена в твоем фламинго. Или все же рискнуть?

   "Jistěbyste ráda věděla, pročvám neovinu ruku kolem pasu," řekla Vévodkyněpo malé přestávce. "Důvod je ten, že nedůvěřuji povaze vašeho plameňáka. Mám to zkusit?"

   -- Он может и укусить,--сказала благоразумная Алиса, которой совсем не хотелось, чтобы Герцогиня ее обнимала.

   "Mohl by štípnout," odpověděla opatrněAlenka, nemajíc vůbec žádné chuti, aby se to zkusilo.

   -- Совершенно верно, -- согласилась Герцогиня. -- Фламинго кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы одного полета!

   "Máte pravdu," řekla Vévodkyně. "Plameňáci a hořčice štípou. A z toho plyne mravní naučení - ,Vrána k vráněsedá, jeden pták druhého hledá.` "

   -- Только горчица совсем не птица, -- заметила Алиса.

   "Jenže hořčice není pták," poznamenala Alenka.

   -- Ты, как всегда, совершенно права,--сказала Герцогиня.-- Какая ясность мысли!

   "Správně, jako obvykle," řekla Vévodkyně. "Jak jasněse dovedete vyjadřovat!"

   -- Кажется, горчица -- минерал, -- продолжала Алиса задумчиво.

   "Je to - nerost, myslím," řekla Alenka.

   -- Конечно, минерал,--подтвердила Герцогиня. Она готова была соглашаться со всем, что скажет Алиса.--Минерал огромной взрывчатой силы. Из нее делают мины и закладывают при подкопах... А мораль отсюда такова: хорошая мина при плохой игре -- самое главное!

   "Ovšem že je to nerost," řekla Vévodkyně, která se zdála být ochotnasouhlasit se vším, co Alenka řekne; "nedaleko odsud je několik hořčičných dolů. A mravní naučení z toho plyne - ,Čím víc jde moje dolů, tím víc jde vaše nahoru.

   -- Вспомнила,--сказала вдруг Алиса, пропустившая мимо ушей последние слова Герцогини. -- Горчица это овощ. Правда, на овощ она не похожа -- и все-таки это овощ!

   "Oh, užvím!" zvolala Alenka, která přeslechla poslední poznámku. "Je to rostlina. Nevypadá jako rostlina, ale je."

   -- Я совершенно с тобой согласна,--сказала Герцогиня.--А мораль отсюда такова: всякому овощу свое время. Или, хочешь, я это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.

   "Úplněs vámi souhlasím," řekla Vévodkyně; "a z toho plyne mravní naučení - ,Buď takovou, jakou by ses přála zdát` nebo, chcete-li, abych to řekla jednodušeji - ,Nikdy si nepředstavuj, že nejsi jinaká, než co by sejiným mohlo zdáti, že to, co jsi, či co jsi byla, nebo mohla býti, nebylo jinaké než to, Co jsi byla, by se jim bylo zdálo býti jinakým.` "

   -- Мне кажется, я бы лучше поняла, -- учтиво проговорила Алиса, -- если б я могла это записать. А так я не очень разобралась.

   "Tomu bych, myslím, rozuměla lépe," řekla Alenka velmi zdvořile, "kdybych to viděla napsáno. Ale obávám se, že vás nedovedu dost přesněsledovat, když to povídáte."

   -- Это все чепуха по сравнению с тем, что я могла бы сказать, если бы захотела, -- ответила польщенная Герцогиня.

   "To není nic u srovnání s tím, co bych dovedla povědět, kdybych chtěla," řekla Vévodkyně, zřejměpotěšena.

   -- Пожалуйста, не беспокойтесь, -- сказала Алиса.

   "Jen se, prosím, nenamáhejte říci něco ještědelšího," řekla Alenka.

   -- Ну что ты, разве это беспокойство, -- возразила Герцогиня. -- Дарю тебе все, что успела сказать.

   "Ó, nemluvte o námaze!" řekla Vévodkyně. "Dávám vám darem všechno, co jsem dosud řekla."

   -- Пустяковый подарок, -- подумала про себя Алиса. -- Хорошо, что на дни рождения таких не дарят! Однако вслух она этого сказать не рискнула.

   "Laciný dar!" pomyslila si Alenka. "Jsem ráda, že se takové dary nedávají k svátku!" Ale neodvážila se to říci nahlas.

   -- Опять о чем-то думаешь?--спросила Герцогиня и снова вонзила свой подбородок в Алисино плечо.

   "Už opět přemýšlíme?" ptala se Vévodkyně, znovu. ji rýpnuvši bradou do ramene.

   -- А почему бы мне и не думать?--отвечала Алиса. Ей было как-то не по себе.

   "Mám právo přemýšlet," řekla Alenka ostře, neboťuž začínala být trochu podrážděna.

   -- А почему бы свинье не летать? -- сказала Герцогиня. -- А мораль...

   "Asi zrovna tolik práva," řekla Vévodkyně, "jako má vepřík lítat; a z toho plyne m --"

   Тут, к великому удивлению Алисы, Герцогиня умолкла и задрожала. Алиса подняла глаза и увидела, что перед ними, скрестив на груди руки и грозно нахмурившись, стоит Королева.

   Ale zde, k Alenčinu velkému překvapení, Vévodkyni hlas selhal, zrovna na začátku jejích oblíbených slov "mravní naučení", a ruka, kterou byla do Alenky zavěšena, se začala třást. Alenka pozvedla oči, a tu před nimi stála Královna, ruce založeny, zamračena jako velká bouřka.

   -- Прекрасная погода, Ваше Величество, -- слабо прошептала Герцогиня.

   "Krásný den, Vaše Veličenstvo," začala Vévodkynětichým slabým hlasem.

   -- Я тебя честно предупреждаю, -- закричала Королева и топнула ногой. -- Либо мы лишимся твоего общества, либо ты лишишься головы. Решай сейчас же -- нет, в два раза быстрее!

   "Chci vás upřímněvarovat," vykřikla Královna a dupla při tom nohou o zem; "buďodtud zmizíte vy, nebo vaše hlava a to asi o vteřinu dříve než hned! Tak si vyberte!"

   Герцогиня решила и тотчас исчезла.

   Vévodkyněsi vybrala a v okamžiku byla ta tam.

   -- Вернемся к нашей игре, -- сказала Алисе Королева. Алиса так была напугана, что, не говоря ни слова, побрела за ней следом к площадке.

   "Pokračujme ve hře," řekla Královna k Alence. Alenka byla příliš ustrašena, než aby něco řekla, a zvolna ji následovala na hřiště.

   Гости между тем воспользовались отсутствием Королевы и отдыхали в тени; однако, увидев, что Королева возвращается, они поспешили к своим местам. А Королева, подойдя, просто объявила, что минута промедления будет стоить им всем жизни.

   Ostatní hosté využili Královniny nepřítomnosti a odpočívali ve stínu; ihned však, jak ji spatřili, spěchali ke hře, provázeni Královninou poznámkou, že odklad jen jediného okamžiku je bude státi život.

   Пока шла игра, Королева беспрестанно ссорилась с игроками и кричала: -- Отрубить ему голову! Голову ей с плеч! Солдаты вставали с земли и брали несчастных под стражу. Воротцев в результате становилось все меньше и меньше. Не прошло и получаса, как их и вовсе не осталось, а все игроки с трепетом ждали казни.

   Po celý čas, co hráli, Královna ani na okamžik neustala v hádce s ostatními hráči a ve výkřicích "Tomu hlavu dolů!" nebo "Té hlavu dolůi" Ti, které takto odsoudila, byli zatčeni vojáky, kteří ovšem, aby se vězněmohli ujmout, museli přestat býti brankami, takže za nějaké půl hodiny tu nebylo žádných branek, a všichni hráči mimo Krále, Královnu a Alenku byli ve vazběpod rozsudkem smrti.

   Наконец, Королева бросила игру и, переводя дыхание, спросила Алису: -- А видела ты Черепаху Квази?

   Tu ustala i Královna, celá udýchaná, a řekla Alence: "Viděla jste už Falešnou Želvu?"

   -- Нет, -- сказала Алиса. -- Я даже не знаю, кто это такой.

   "Neviděla," řekla Alenka; "a ani nevím, co to je - Falešná Želva."

   -- Как же, -- сказала Королева. -- Это то, из чего делают квази-черепаший суп,

   "To je to, z čeho se dělá falešná želví polévka," řekla Královna.

   -- Никогда не видала и не слыхала, -- сказала Алиса.

   "Nikdy jsem ji neviděla ani o ní neslyšela," řekla Alenka.

   -- Тогда пошли, -- сказала Королева. -- Он сам тебе все расскажет.

   "Pojďte za mnou," pravila Královna, "a ona vám poví příběh svého života."

   И они пошли. Уходя, Алиса услышала, как Король тихо сказал, обращаясь к гостям: -- Мы всех вас прощаем! -- Вот хорошо! -- обрадовалась Алиса. -- (Она очень горевала, думая о назначенных казнях).

   Když spolu odcházely, zaslechla Alenka, jak Král praví tiše celé společnosti: "Všichni jste dostali milost." "Nu, takhle je to dobré!" řekla si Alenka k sobě, neboťse cítila velice nešťastnou nad množstvím poprav, které Královna nařídila.

   Вскоре они увидели Грифона, крепко спящего на солнцепеке. (Если ты не знаешь, как выглядит Грифон, посмотри на картинку). -- Вставай, бездельник, -- сказала Королева, -- отведи эту барышню к Черепахе Квази. Пусть расскажет ей свою историю. А мне надо возвращаться: я там приказала кое-кого казнить, надо присмотреть, чтобы все было как следует. И она ушла, оставив Алису с Грифоном. Алисе он не внушил особого доверия, но, подумав, что с ним, верно, все же спокойнее, чем с Королевой, она осталась.

   Velmi brzy došly k podivnému stvoření, jež leželo a spalo na slunci; mělo lví tělo, ale hlavu a křídla orlí - a podle toho Alenka poznala, že před sebou má velkého Gryfona neboli Noha, kterého znala z bájí. (Nevíte-li jak vyhlíží Noh, podívejte se na obrázek.) "Vzhůru, lenochu !" řekla Královna, "a doveďtuto mladou dámu k Falešné Želvě, která jí poví svou historii. Já se musím vrátit a dohlédnout na nějaké ty popravy, které jsem nařídila," a odešla, zanechavši Alenku samotnu s Gryfonem. Alence se valněnelíbil vzhled tohoto stvoření, ale pomyslila si, že to bude celkem stejněbezpečné zůstat s ním, jako kdyby šla za onou nelidskou Královnou; a tak vyčkala.

   -- Смех--да и только!--пробормотал он не то про себя, не то обращаясь к Алисе.

   Gryfon se posadil a protíral si oči; potom se díval za Královnou, až byla z dohledu, a nato se pro sebe zasmál. "Jak je to směšné!" řekl napůl k soběa napůl k Alence.

   -- Смех? -- переспросила Алиса растерянно.

   "Co je směšné?" řekla Alenka.

   -- Ну да, -- ответил Грифон. -- Все это выдумки. Казнить! Скажет тоже! У них такого отродясь не было. Ладно, пошли!

   "Nu ona," řekl Gryfon. "Je to všechno jen její fantazie; oni, víte, nikdynikoho nepopraví. Pojďte za mnou!"

   -- Все здесь только и говорят, что ``пошли!'' -- подумала Алиса, покорно плетясь за Грифоном. -- Никогда в жизни еще мною так не помыкали!

   "Každý tu říká ,pojďte za mnou!` " pomyslila si Alenka, kráčejíc zvolna za ním; "co jsem na světě, nikdo se mi nikdy tolik nenaporoučel, nikdy!"

   Пройдя совсем немного, они увидели вдалеке Черепаху Квази; он лежал на скалистом уступе и вздыхал с такой тоской, словно сердце у него разрывалось. Алиса от души пожалела его. -- Почему он так грустит? -- спросила она Грифона. И он ответил ей почти теми же словами: -- Все это выдумки. Грустит! Скажешь тоже! Не о чем ему грустить. Ладно, пошли!

   Nešli dlouho, když v dálce uviděli Falešnou Želvu, sedící smutněa osaměle na malém výstupku skal, a když přišli blíže, slyšela ji Alenka vzdychat, jako by jí mělo srdce puknout. Přišlo jí Želvy hluboce líto. "Co ji rmoutí?" otázala se Gryfona, a Gryfon odpověděl skoro týmiž slovy jako předtím. "Je to všechno jen její fantazie: nic ji nermoutí, víte. Pojďte za mnou!"

   И они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.

   Došli tedy k Falešné Želvě, která se na něpodívala velkýma očima plnýma slz, ale neřekla nic.

   -- Эта барышня, -- начал Грифон, -- хочет послушать твою историю. Вынь да положь ей эту историю! Вот оно что!

   "Tuhleta mladá dáma," řekl Gryfon, "by si tedy jako přála slyšet vaši historii - tož tak."

   -- Что ж, я расскажу,--проговорил Квази глухим голосом.-- Садитесь и не открывайте рта, пока я не кончу.

   "Budu jí ji vyprávět," promluvila Falešná Želva hlubokým dutým hlasem. "Sedněte si oba a ani nehlesněte, dokud neskončím."

   Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание. -- Не знаю, как это он собирается кончать, если никак не может начать,-- подумала про себя Алиса. Но делать было нечего -- она терпеливо ждала.

   Oba si tedy usedli a po několik okamžikůnikdo nepromluvil slova. Alenka si pro sebe pomyslila: "To nevím, jak se kdy může dostat ke konci, jestliže vůbec nezačne." Ale čekala trpělivě.

   -- Однажды,--произнес, наконец, Черепаха Квази с глубоким вздохом, -- я был настоящей Черепахой.

   "Jednou," řekla konečněFalešná Želva s hlubokým povzdechem, "jsem byla skutečnou Želvou."

   И снова воцарилось молчание. Только Грифон изредка откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: ``Благодарю вас, сэр, за очень увлекательный рассказ''. Но потом решила еще подождать. Наконец, Черепаха Квази немного успокоился и, тяжело вздыхая, заговорил.

   Po těch slovech následovalo dlouhé mlčení, přerušované jenom občasným výkřikem "Hjkkrrh!", který ze sebe vyrážel Gryfon, a neustálým, úpěnlivým lkaním Falešné Želvy. Alenka by byla málem vstala a řekla: "Děkuji vám, milostivá paní, za vaše zajímavé vyprávění," nemohla se však zbavit dojmu, že ještěněco musí přijít, tak seděla tiše a neříkala nic.

   -- Когда мы были маленькие, мы ходили в школу на дне моря. Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком.

   "Když jsme byly malé," ujala se konečněFalešná Želva znovu řeči, poněkud klidněji, ačještětu a tam zavzdychla, "chodily jsme do podmořní školy."

   -- Зачем же вы звали его Спрутиком, -- спросила Алиса, -- если на самом деле он был Черепахой.

   "Pročpodmořní - říká se podmořská," řekla Alenka.

   -- Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, -- ответил сердито Черепаха Квази. -- Ты не очень-то догадлива!

   "Může se říkat podmořní, když se může říkat námořní," řekla Falešná Želva hněvivě; "vy jste opravdu velmi tupá!"

   -- Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать,--подхватил Грифон. Оба они замолчали и уставились на бедную Алису. Она готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал: -- Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть...

   "Měla byste se stydět, že nepochopíte takové jednoduché věci," dodal Gryfon; a oba seděli mlčky a hleděli na ubohou Alenku, která by se byla nejraději do zeměpropadla. Konečně řekl Gryfon Falešné Želvě: "Tak jen dál, starý brachu! Nespotřebuj na to celý den!" A Falešná Želva pokračovala těmito slovy:

   И Квази продолжал: -- Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском, хоть ты, может, этому и не поверишь...

   "Ano, chodily jsme do školy pod mořem, ačse vám to nechce věřit - -"

   -- Почему же? -- возразила Алиса. -- Я ни слова не сказала.

   "Nikdy jsem neřekla, že se mi to nechce věřit!" přerušila ji Alenka.

   -- Нет, сказала, -- настаивал Квази.

   "Řekla," pravila Falešná Želva."

   -- Не возражай! -- прикрикнул Грифон. Но Алиса и не думала возражать.

   A mlčte!" dodal Gryfon, dříve než Alenka mohla opět ústa otevřít. Falešná Želva pokračovala:

   -- Образование мы получили самое хорошее,--продолжал Черепаха Квази. -- И немудрено -- ведь мы ходили в школу каждый день...

   "Dostalo se nám toho nejlepšího vzdělání - ba chodily jsme do školy každý den --"

   -- Я тоже ходила в школу каждый день, -- сказала Алиса. -- Ничего особенного в этом нет.

   "Já jsem také chodila do školy denně," řekla Alenka, "a moje sestra byla v pensionátě. Tak nemusíte být tak příliš pyšná."

   -- А дополнительно тебя чему-нибудь учили? -- спросил Квази с тревогой.

   "A byly tam také mimořádné předměty?" otázala se Falešná Želva poněkud úzkostlivě.

   -- Да, -- ответила Алиса. -- Музыке и французскому.

   "Ano," řekla Alena, "franština a klavír."

   -- А стирке?--быстро сказал Черепаха Квази.

   "A prádlo?" řekla Falešná Želva.

   -- Нет, конечно, -- с негодованием отвечала Алиса.

   "Zajisté že ne," řekla Alenka s nevolí.

   -- Ну, значит, школа у тебя была неважная, -- произнес с облегчением Квази. -- А у нас в школе к счету всегда приписывали: ``Плата за французский, музыку и стирку дополнительно''.

   "Ah! - to nemohl být žádný dobrý pensionát," řekla Falešná Želva .se značným ulehčením. "To v našem jsem měly na konci školního účtu: ,franština, klavír a - prádlo - mimořádně`."

   -- Зачем вам стирка?--спросила Алиса.--Ведь вы жили на дне морском.

   "Toho jste mnoho nemohly potřebovat," řekla Alenka, "když jste žily na dněmořském."

   -- Все равно я не мог заниматься стиркой,--вздохнул Черепаха Квази. -- Мне она была не по карману. Я изучал только обязательные предметы,

   "Já si to také nemohla dovolit brát," řekla Falešná Želva s povzdechem; "já měla jen povinné předměty."

   -- Какие? -- спросила Алиса.

   "A které předměty byly povinné?" otázala se Alenka.

   -- Сначала мы, как полагается, Чихали и Пищали,--отвечал Черепаха Квази. -- А потом принялись за четыре действия Арифметики: Скольжение, Причитание, Умиление и Изнеможение.

   "Nu, v první řaděovšem čpění a spaní," odpověděla Falešná Želva; "a pak různé druhy počtů, jako trojčení, čtveračení, zlomeniny a podobné. Ve vyšších třídách tomu říkali ,motyka`."

   -- Я о ``Причитании'' никогда не слыхала, -- рискнула заметить Алиса.

   "Proč,motyka`?" odvážila se Alenka otázky.

   -- Никогда не слыхала о ``Причитании''! -- воскликнул Грифон, воздевая лапы к небу. -- Что такое ``читать'', надеюсь, ты знаешь?

   Gryfon zvedl oběruce v údivu. "Co! Ani to nechápete?" zvolal. "Doufám, že víte, co se dělá s motykou?"

   -- Да, -- отвечала Алиса неуверенно, -- смотреть, что написано в книжке и... читать.

   "Ano," řekla Alenka. "Kope."

   -- Ну да, -- сказал Грифон, -- и если ты при этом не знаешь, что такое ``причитать'', значит, ты совсем дурочка.

   "No tak," pokračoval Gryfon; "a jestliže potom nevíte, pročse těm vyšším počtům říká motyka, pak musíte být úplný blbeček."

   У Алисы пропала всякая охота выяснять, что такое ``Причитание'', она повернулась к Черепахе Квази и спросила: -- А что еще вы учили?

   Alenku to nepovzbudilo, aby v této věci kladla další otázky, obrátila se tedy k Falešné Želvě a řekla: "A co jiného jste se učili?"

   -- Были у нас еще Рифы -- Древней Греции и Древнего Рима, Грязнописание и Мать-и-мачеха. И еще Мимические опыты; мимиком у нас был старый угорь, он приходил раз в неделю. Он же учил нас Триконометрии, Физиономии...

   "Nu - tak tu byla za prvé mysterie," odpověděla Falešná Želva, odpočítávajíc předměty na svých ploutvích, " - mysterie stará, střední a nová - a pak mořepis; - a pak různé druhy krášlení; učitelem krášlení byl starý úhořa ten přicházel jednou týdněa učil nás také lisování a natahování."

   -- Физиономии? -- переспросила Алиса.

   "Jak jste to dělali?" řekla Alenka.

   -- Я тебе этого показать не смогу, -- отвечал Черепаха Квази. -- Стар я уже для этого. А Грифон ею не занимался.

   "Mněje to těžko předvést," řekla Falešná Želva, "jsem na to příliš tuhá. A Gryfon k němu nechodil."

   -- Времени у меня не было,--подтвердил Грифон.--Зато я получил классическое образование.

-- Как это? -- спросила Алиса.

-- А вот как,--отвечал Грифон.--Мы с моим учителем, крабом-старичком, уходили на улицу и целый день играли в классики. Какой был учитель!

   "Neměl kdy," řekl Gryfon, "já bral klasické předměty. Učil nás starý červotoč."

   -- Настоящий классик! -- со вздохом сказал Квази. --Но я к нему не попал... Говорят, он учил Латуни, Драматике и Мексике...

   "K tomu já nechodila," řekla Falešná Želva s povzdechem; "říkali, že učí látaniněa brečtině."

   -- Это уж точно,--согласился Грифон. И оба повесили головы и вздохнули.

   "Ano, brečtině, brečtině," řekl Gryfon, a tu opět povzdechl on, a oběstvoření skryla tváře do pracek.

   -- А долго у вас шли занятия? -- спросила Алиса, торопясь перевести разговор.

   "A kolik hodin dennějste měli?" zeptala se Alenka, rychle měníc předmět hovoru.

   -- Это зависело от нас, -- отвечал Черепаха Квази. -- Как все займем, так и кончим.

   "Tak prvý den to bylo deset hodin," řekla Falešná Želva; "druhý den devět, a tak dále."

   -- Займете? -- удивилась Алиса.

   "Jaký podivný rozvrh!" zvolala Alenka.

   -- Занятия почему так называются? -- пояснил Грифон. -- Потому что на занятиях мы у нашего учителя ум занимаем... А как все займем и ничего ему не оставим, тут же и кончим. В таких случаях говорят: ``Ему ума не занимать''. Поняла?

   "Říká se jim hodiny," poznamenal Gryfon, "protože se s nimi na konec hodí."

   Это было настолько ново для Алисы, что она невольно задумалась.

   Tato myšlenka byla pro Alenku tak nová, že se nad ní na chvíli zamyslila, než položila další otázku. "A to tedy jedenáctý den muselo být prázdno?"

   -- А что же тогда с учителем происходит? -- спросила она немного спустя.

   "Ovšemže bylo," řekla Falešná Želva.

   "A jak to potom bylo dvanáctého dne?" pokračovala Alenka zvědavě.

   -- Может, хватит про уроки, -- вмешался решительно Грифон. -- Расскажи-ка ей про наши игры...

   "Tak to už je dost o těch hodinách," přerušil je Gryfon rozhodným tónem; "povězte jí teď něco o hrách."