В жизни каждого нормального мальчика наступает пора, когда он испытывает безумное желание пойти куда-нибудь и порыться в земле, чтобы выкопать спрятанный клад. Это желание в один прекрасный день охватило и Тома. Он пытался разыскать Джо Гарпера, но безуспешно. Затем он стал искать Бена Роджерса, но тот ушел удить рыбу. Наконец он наткнулся на Гека Финна. Гек Кровавая Рука — вот самый подходящий товарищ! Том увел его в такое местечко, где никто не мог их подслушать, и там открыл ему свои тайные планы. Гек согласился. Гек всегда был согласен принять участие в любом предприятии, обещавшем развлечение и не требовавшем денежных затрат, потому что времени у него было так много, что он не знал, куда его девать, и, конечно, поговорка “Время — деньги” была неприменима к нему.
— Где же мы будем копать? — спросил Гек.
À un moment donné de son existence, tout garçon digne de ce nom éprouve un besoin irrésistible de s’en aller à la chasse au trésor. Un beau jour, ce désir s’empara donc de Tom Sawyer. Il essaya de joindre Joe Harper mais ne le trouva pas. Il se rabattit sur Ben Rogers, mais celui-ci était à la pêche. Enfin il songea à Huck Finn, dit les Mains Rouges. Tom l’emmena dans un endroit désert et lui exposa son projet loin des oreilles indiscrètes. Huck accepta d’enthousiasme. Huck acceptait toujours de participer aux entreprises qui promettaient de l’amusement et n’exigeaient point de capitaux, car il possédait en surabondance cette sorte de temps qui n’est pas de l’argent.
« Où allons-nous chercher ? demanda Huck.
— О, повсюду, в разных местах!
– Oh ! n’importe où.
— Разве клады зарыты повсюду?
– Quoi ! Il y a des trésors cachés dans tous les coins ?
— Конечно, нет, Гек. Их зарывают порой на каком-нибудь острове, порой в гнилом сундуке, под самым концом какой-нибудь ветки старого, засохшего дерева, как раз в том месте, куда тень от нее падает в полночь; но всего чаще их закапывают в подполе домов, где водятся привидения.
– Non, évidemment. Les trésors ont des cachettes toujours très bien choisies : quelquefois dans une île déserte, d’autres fois dans un coffre pourri, enfoui au pied d’un vieil arbre, juste à l’endroit où l’ombre tombe à minuit, mais le plus souvent sous le plancher d’une maison hantée.
— Кто же их зарывает?
– Qui est-ce qui les met là ?
— Понятно, разбойники. А ты думал — кто? Начальницы воскресных училищ?
– Des voleurs, voyons ! En voilà une question ! Tu te figures peut-être que ce sont les professeurs de l’école du dimanche qui ont des trésors à cacher ?
— Не знаю. Будь это мой клад, я не стал бы его зарывать — я тратил бы все свои деньги и жил бы в свое удовольствие.
– Je n’en sais rien. En tout cas, si j’avais un trésor, je ne le cacherais pas. Je le dépenserais et je m’offrirais du bon temps.
— Я тоже. Но разбойники денег не тратят: они всегда зарывают их в землю.
– Moi aussi, mais les voleurs ne font pas comme ça. Ils enfouissent toujours leurs trésors dans le sol et les y laissent.
— Что же, они потом не приходят за ними?
– Ils ne viennent jamais les rechercher ?
— Нет, они все время мечтают прийти, но потом обыкновенно забывают приметы или возьмут да умрут. И вот клад лежит себе да полеживает и покрывается ржавчиной. А потом кто-нибудь найдет старую, пожелтевшую бумагу, в которой указано, по каким приметам искать. Да и бумагу-то эту нужно разбирать целую неделю, если не больше, потому что в ней все закорючки да ироглифы.[40]
– Non. Ils en ont bien l’intention, mais en général ils oublient l’endroit exact où ils ont laissé leur butin, ou bien encore ils meurent trop tôt. De toute manière, le trésor reste enfoui pendant un certain temps. Un beau jour, quelqu’un découvre un vieux papier jauni sur lequel toutes les indications nécessaires sont portées. Il faut te dire qu’on met une semaine entière à déchiffrer le papier parce qu’il est couvert de signes mystérieux et d’hiéroglyphes.
— Иро… что?
– D’hiéro… quoi ?
— И-ро-глифы… разные картинки… каракульки, которые с первого взгляда как будто ничего и не значат.
– D’hiéroglyphes. Tu sais, ce sont des dessins, des espèces de trucs qui n’ont pas l’air de signifier grand-chose.
— И у тебя есть такая бумага, Том?
– Tu as trouvé un de ces papiers-là, Tom ?
— Нет.
– Non.
— Как же ты узнаешь приметы?
– Eh bien, alors, comment veux-tu dénicher ton trésor ?
— Мне и не нужно примет. Клады всегда закапываются под таким домом, где водится нечистая сила, или на острове, или под сухим деревом, у которого одна какая-нибудь ветка длиннее всех прочих. На острове Джексона мы уже пытались искать и можем попытаться еще раз когда-нибудь после. Старый дом с привидениями есть у ручья за Стилл-Хауз, а там сухих деревьев сколько хочешь.
– Je n’ai pas besoin de documents pour ça. Les trésors sont toujours enterrés quelque part dans une île ou sous une maison hantée ou au pied d’un arbre mort. Ce n’est pas sorcier ! Nous avons déjà exploré un peu l’île Jackson. Nous pourrons recommencer, à la rigueur. Il y a aussi la maison hantée auprès de la rivière de la Maison Morte, comme on l’appelle. Quant aux arbres morts, il y en a des tas dans le pays.
— И под каждым деревом клад?
– On peut trouver un trésor sous chacun de ces arbres ?
— Ишь чего захотел! Конечно, нет!
– Tu n’es pas fou ?
— Так как же ты узнаешь, под каким копать?
– Comment vas-tu savoir sous lequel il faut creuser ?
— Будем копать под всеми.
– Nous les essaierons tous.
— Ну, Том, ведь этак мы проищем все лето!
– Ça va prendre tout l’été.
— Что за беда! Зато представь себе, что мы найдем медный котел с целой сотней замечательных долларов, покрытых ржавчиной, или полусгнивший сундук, полный брильянтов. Что ты тогда скажешь?
– Et après ? Suppose que nous trouvions une cassette avec une centaine de beaux dollars rouillés ou bien un coffre rempli de diamants, qu’est-ce que tu dirais de ça ? »
У Гека загорелись глаза:
Les yeux de Huck se mirent à briller.
— Вот это здорово! Этого мне хватит на всю мою жизнь. Только на что мне брильянты? Ты подай мне мою сотню долларов, а брильянтов мне и даром не надо.
« Ce sera épatant ! Moi je prendrai les cent dollars et toi tu garderas les diamants. Ça ne m’intéresse pas.
— Ладно! Уж я — то брильянтов не брошу, можешь быть спокоен. Некоторые из них стоят по двадцати долларов штука. И нет ни одного, который стоил бы дешевле доллара.
– Si tu veux, mais je te parie que tu ne cracheras pas sur les diamants. Il y en a qui valent au moins vingt dollars pièce.
— Будто?
– Non ! Sans blague ?
— Честное слово, спроси кого хочешь. Ты разве никогда не видел брильянтов, Гек?
– Bien sûr, tout le monde te le dira ! Tu n’en as jamais vu ?
— Насколько я помню, нет.
– Je ne crois pas.
— Но у королей целые горы брильянтов.
– Pourtant les rois les ramassent à la pelle !
— Так ведь я не знаком с королями.
– Tu sais, Tom, je ne connais pas de rois.
— Где ж тебе! Вот если бы ты очутился в Европе, ты увидел бы целую кучу королей. Там они так и кишат, так и прыгают…
– Je m’en doute. Mais si tu allais en Europe, tu en verrais à foison, il en sort de partout.
— Прыгают?
– D’où sortent-ils ?
— Ах ты чудак! Ну, зачем же им прыгать?
– Et ta sœur ! Ils sortent de nulle part.
— Но ведь ты сам сказал: они прыгают.
– Alors pourquoi as-tu dit ça ?
— Глупости! Я только хотел сказать, что в Европе их сколько угодно. И, конечно, они не прыгают, зачем бы им прыгать? Поглядел бы ты на них, там их тьма-тьмущая — вот таких, как тот горбатый Ричард…[41]
– Zut ! C’est simplement pour dire que tu en verrais beaucoup. Comme ce vieux bossu de Richard.
— Ричард? А как его фамилия?
– Richard qui ?
— Никакой у него фамилии нет. У королей одни лишь имена.
– Il n’avait pas d’autre nom. Les rois n’ont qu’un nom de baptême.
— Ну, что ты!
– Sans blague ?
— Правду тебе говорю.
– Je t’assure !
— Если так, не хотел бы я быть королем. Может, им и нравится, чтобы их звали, как негров, одним только именем, мне же это совсем не по вкусу. Но погоди, где же мы будем копать?
– Remarque ! Si ça leur plaît, Tom, tant mieux, mais moi je n’ai pas du tout envie d’être roi et de n’avoir qu’un nom de baptême, comme un nègre ! Mais dis donc, où vas-tu commencer à creuser ?
— Не знаю. Разве начать с того старого дерева, там, на пригорке, за ручьем?
– Je n’en sais rien. Qu’en dirais-tu si nous attaquions d’abord le vieil arbre de l’autre côté de la rivière de la Main Morte ?
— Ладно.
– Ça me va. »
Они достали сломанную кирку и лопату и отправились в путь. Идти надо было три мили. На место они пришли, задыхаясь, изнемогая от зноя, и улеглись в тени ближайшего вяза отдохнуть и покурить.
Après s’être armés d’une pelle et d’une pioche, nos deux gaillards se mirent en route. Le vieil arbre était bien à cinq ou six kilomètres de là. Ils y arrivèrent suants et haletants, et se couchèrent aussitôt dans l’herbe pour se reposer et fumer une pipe.
— До чего хорошо! — сказал Том.
« Moi, ça me plaît beaucoup, cette expédition-là, déclara Tom.
— Угу!
– Moi aussi.
— Слушай-ка, Гек, если мы выроем клад, что ты сделаешь со своей половиной?
– Dis donc, Huck, si nous dénichions un trésor ici, qu’est-ce que tu ferais de ta part ?
— Я? Каждый день буду покупать пирожок и стакан содовой воды, буду ходить в каждый цирк, какой приедет в наш город. Уж я знаю, что мне делать, чтобы весело прожить!
– Eh bien, je m’offrirais une bouteille de limonade et un gâteau tous les jours, et j’irais à tous les cirques qui passent dans le pays. Je te prie de croire que je ne m’ennuierais pas.
— Неужто ты ничего не отложишь в запас?
– Mettrais-tu un peu d’argent de côté ?
— Откладывать? Это к чему же?
– Pour quoi faire ?
— А к тому, чтобы хватило и на будущий год.
– Pour avoir de quoi vivre plus tard, tiens !
— Ну, это зря. Если я не истрачу всех денег, в наш город как-нибудь вернется мой батька и наложит на них свою лапу. А уж после него не поживишься! Будь покоен, очистит все!.. А ты что сделаешь со своей долей, Том?
– Oh ! Ça ne sert à rien les économies. Moi, si j’en faisais, papa débarquerait ici un de ces jours et me les raflerait. Je t’assure qu’elles ne seraient pas longues à fondre. Et toi, Tom, qu’est-ce que tu ferais de ta part ?
— Куплю барабан, взаправдашнюю саблю, красный галстук, бульдога-щенка и женюсь.
– Eh bien, j’achèterais un nouveau tambour, une vraie épée, une cravate rouge, un petit bouledogue, et je me marierais.
— Женишься?
– Te marier !
— Ну да.
– Pourquoi pas ?
— Том, ты… ты не в своем уме!
– Tom… Tu n’as pas reçu un coup sur la tête, par hasard ?
— Погоди — увидишь.
– Attends un peu et tu verras si je suis fêlé.
— Ничего глупее ты не мог выдумать, Том. Возьми хоть бы моего отца с матерью — ведь они дрались с утра до вечера. Этого мне никогда не забыть!
– Mais enfin, c’est la plus grande bêtise que tu puisses faire. Regarde maman et papa. Ils passaient leur temps à se battre. Je m’en souviens, tu sais.
— Вздор! На которой я женюсь, та драться не станет.
– Ce n’est pas la même chose. La femme que j’épouserai ne se battra pas avec moi.
— А по мне, они все одинаковые. Нет, Том, ты подумай хорошенько! Я тебе говорю — подумай. Как зовут девчонку?
– Tom, moi j’ai l’impression que les femmes sont toutes les mêmes. Tu ferais bien de réfléchir un peu. Comment s’appelle la fille que tu veux épouser ?
— Она вовсе не девчонка, а девочка.
– Ce n’est pas une fille, c’est une demoiselle.
— Ну, это-то все равно. Одни говорят: девочка, другие — девчонка; кто как хочет, так и говорит. И то и другое правильно. А как ее зовут, Том?
– Je ne vois pas la différence. Alors, comment s’appelle-t-elle ?
— Когда-нибудь скажу, не теперь.
– Je te le dirai un de ces jours. Pas maintenant.
— Ладно, как знаешь. Только, если ты женишься, я останусь один-одинешенек.
– Tant pis… Seulement, si tu te maries, je me sentirai bien seul.
— Ну вот еще! Переедешь к нам, и будешь жить у меня… А теперь довольно валяться — давай копать!
– Mais non, voyons. Tu viendras habiter chez moi. Allez, ne parlons plus de cela. Au travail ! »
Они трудились, обливаясь потом, около получаса, но ничего не нашли; проработали еще с полчаса, и опять никаких результатов. Наконец Гек сказал:
Ils peinèrent et transpirèrent pendant plus d’une heure, sans aucun résultat. Une demi-heure d’efforts supplémentaires ne les avança pas davantage.
— Клады всегда зарывают так глубоко?
« C’est toujours enfoui aussi profond que ça ? demanda Huck.
— Нет, не всегда — иногда! И не все. Мы, должно быть, не там копаем.
– Quelquefois… Ça dépend. J’ai l’impression que nous n’avons pas trouvé le bon endroit. »
Выбрали другое местечко и снова принялись за работу. Теперь она шла не так быстро, но все же кое-как подвигалась вперед. Одно время оба рыли молча, затем Гек перестал копать, оперся на лопату, вытер рукавом со лба крупные капли пота и сказал:
Ils en choisirent donc un autre et recommencèrent. Le travail avançait lentement, mais sûrement. Au bout d’un moment, Huck s’appuya sur sa bêche et s’essuya le front du revers de sa manche.
— Где мы будем копать потом, когда покончим с этой ямой?
« Où creuserons-nous après cet arbre-là ?
— Я думаю, не попробовать ли старое дерево за домом вдовы на Кардифской горе?
– Nous essaierons celui qui se trouve derrière le coteau de Cardiff. Tu sais bien, auprès de chez la veuve.
— Что ж, место подходящее. А только как ты думаешь, Том, вдова не отберет у нас клада? Ведь это ее земля.
– Ça ne m’a pas l’air d’une mauvaise idée. Mais est-ce que la veuve ne nous prendra pas notre trésor, Tom ? Nous creuserons dans son champ.
— Отобрать у нас клад! Пусть попробует! Нет уж, клад такое дело: кто его нашел, тот и бери. А в чьей он земле, все равно.
– Elle ! Nous prendre notre trésor ! Qu’elle y vienne ! Le trésor appartient à celui qui le découvre. »
Гек успокоился. Они продолжали копать, но через некоторое время Гек сказал:
Sur cette déclaration réconfortante, le travail reprit pendant un certain temps. Au bout d’un moment, Huck s’écria :
— Черт возьми, мы опять не на том месте копаем! Ты как думаешь, Том?
« Ah ! Zut ! Nous ne devons pas être encore au bon endroit. Qu’en penses-tu, Tom ?
— Странно, Гек, ужасно странно, — я не понимаю… Случается, что и ведьмы мешают. По-моему, тут пакостят ведьмы.
– C’est curieux, tu sais, Huck. Quelquefois, c’est la faute des sorcières. Ça doit être pour ça que nous ne trouvons rien.
— Ну вот еще! Что за ведьмы? Разве у них есть сила днем?
– Penses-tu ! Les sorcières ne peuvent rien faire en plein jour.
— Верно, верно! Я и не подумал. А, теперь я понимаю, в чем дело! Вот дураки мы с тобой! Ведь надо сначала найти, куда тень от самой длинной ветки падает ровно в полночь, там и копать.
– Tiens, c’est vrai. Je n’avais pas réfléchi à cela. Oh ! je sais ce qui ne va pas. Quels imbéciles nous sommes ! Avant de commencer, il aurait fallu savoir où se projette l’ombre de l’arbre quand minuit sonne. C’est là qu’il faut creuser.
— Ах, чтоб его! Значит, все это время мы работали как идиоты зря! А теперь, черт возьми, придется еще раз идти сюда ночью. Такую ужасную даль! Тебе можно будет выбраться из дому?
– Alors, on a fait tout ce travail pour rien ? C’est charmant ! Et puis, il va falloir revenir ici cette nuit. Ce n’est pas tout près ! Tu pourras sortir de chez toi ?
— Уж я выберусь. И потом, надо покончить сегодня же ночью, иначе, если кто увидит наши ямы, сейчас же догадается, что мы тут делали, и сам выроет клад.
– Certainement. Il faut absolument venir cette nuit parce que si quelqu’un remarque les trous que nous avons creusés, il saura tout de suite de quoi il s’agit, et le trésor nous filera sous le nez.
— Ну что ж! Я опять приду к тебе под окно и мяукну.
– Bon, je ferai miaou sous ta fenêtre comme d’habitude.
— Ладно. Спрячем кирку и лопату в кустах…
– Entendu. Cachons nos outils dans un fourré. »
Ночью, около двенадцати, мальчики пришли к тому же дереву и, усевшись в тени, стали ждать. Место было дикое, а время такое, которое издавна считается страшным. Черти шептались в шумящей листве, привидения прятались в каждом темном углу, издали глухо доносился собачий лай, сова отзывалась на него зловещими криками. Торжественность обстановки подавляла мальчиков, и они почти не разговаривали. Наконец они решили, что полночь уже наступила, заметили, куда падает тень, и принялись копать. Их окрыляла надежда: работать стало куда интереснее, я усердие их возросло. Яма становилась все глубже и глубже, и каждый раз, как кирка ударялась обо что-нибудь твердое, у них замирали сердца, но каждый раз их ждало новое разочарование. То был либо корень, либо камень. Наконец Том сказал:
Cette nuit-là, à l’heure dite, les deux garçons se retrouvèrent au pied de l’arbre. Ils attendirent dans l’ombre. L’endroit était désert, et l’heure revêtait une solennité conforme à la tradition. Des esprits bruissaient dans les feuilles, des fantômes se glissaient au ras des herbes, un chien aboyait au loin, un hibou lui répondait de sa voix sépulcrale. Impressionnés, les garçons ne parlaient guère. À un moment, ils estimèrent qu’il devait être minuit, marquèrent l’endroit où se projetait l’ombre de l’arbre et se mirent à creuser. Le trou s’approfondissait de minute en minute et les aventuriers, le cœur battant, guettaient l’instant où le fer de leurs outils heurterait le bois d’un coffre ou le métal d’une cassette. Quand une pierre faisait vibrer la bêche ou la pioche, leur émotion était à son comble et la désillusion qui suivait d’autant plus vive.
— Опять не то место, Гек. Опять мы работаем зря.
« Ce n’est pas la peine d’aller plus loin, Huck, finit par dire Tom. Nous nous sommes encore trompés.
— Как — не то? Мы не могли ошибиться. Мы начали как раз там, куда упала тень.
– C’est impossible, voyons. Nous avons repéré l’endroit exact où l’ombre se projetait.
— Знаю, но не в этом дело.
– Je sais bien, mais il s’agit d’autre chose.
— А в чем же?
– Quoi ?
— А в том, что мы определили время наугад. Может, тогда было слишком рано или слишком поздно.
– Nous nous sommes contentés de deviner l’heure. Comment être sûr qu’il était vraiment minuit ? »
Гек выронил лопату.
Huck laissa tomber sa pelle.
— Верно… В том-то и штука. Ну, значит, это дело придется оставить. Ведь точного времени нам все равно никогда не узнать. И потом, очень уж страшно, когда кругом кишат ведьмы и черти. Так и кажется, что кто-то стоит за спиной, а я боюсь оглянуться, потому что, может, другие стоят впереди и только того и ждут, чтобы я оглянулся. У меня все время мороз подирает по коже.
« Ça doit être cela, fit-il. Il vaut mieux abandonner. Nous ne saurons jamais l’heure exacte. Et puis, moi je n’aime pas être dehors de ce côté-ci en pleine nuit. Avec toutes ces sorcières, tous ces fantômes et ces esprits qui rôdent, on ne sait jamais. J’ai continuellement l’impression d’avoir quelqu’un derrière moi et je n’ose pas me retourner pour voir. J’en ai la chair de poule.
— И мне жутковато, Гек. Когда зарывают под деревом деньги, в ту же яму почти всегда кладут мертвеца, чтобы он приглядывал за ними.
– C’est à peu près la même chose pour moi, avoua Tom. Et puis, tu sais, les voleurs enterrent presque toujours un cadavre à côté de leur trésor, pour le garder.
— Господи помилуй!
– Oh ! mon Dieu !
— Да-да, кладут, — мне говорили об этом не раз.
– Oui, je t’assure. Je l’ai souvent entendu dire.
— Ну, знаешь, Том, неохота мне возиться с мертвецами. Уж с ними всегда попадешь в беду.
– Tom, je n’aime pas beaucoup me trouver là où il y a un cadavre. Ça risque toujours de mal finir.
— Мне тоже неохота ворошить их, Гек. Вдруг тот, что здесь лежит, высунет свой череп и что-нибудь скажет!
– Je n’aime pas ça non plus, Huck. Suppose qu’il y en ait un au fond du trou et qu’il pointe son crâne pour nous parler !
— Да ну тебя, Том! Очень страшно!
– Tais-toi, Tom. C’est effrayant !
— Еще бы, Гек, я прямо сам не свой!..
– Ce n’est pas impossible. Moi, je ne me sens pas plus tranquille que ça.
— Слушай, Том, бросим-ка это место. Попытаем счастья где-нибудь еще.
– Dis donc, Tom, si on allait essayer ailleurs ?
— Пожалуй, так будет лучше, — сказал Том.
– D’accord. Je crois que ça vaut mieux. »
— Куда же нам идти?
Том подумал немного и сказал:
Tom réfléchit un instant.
— Вот туда, в тот дом, где привидения.
« Si on tentait le coup dans la maison hantée, dit-il.
— Ну его! Не люблю привидений, Том. Они еще хуже покойников. Покойник, может, и заговорит иногда, но не шатается вокруг тебя в саване и не заглядывает тебе прямо в лицо, не скрежещет зубами, как все эти привидения и призраки. Мне такой шутки не вынести, Том, да и никто не вынесет.
– Ah ! zut. Je n’aime pas du tout les maisons hantées, moi. C’est encore pire que les cadavres. Un mort viendra peut-être te parler, mais il ne se glissera pas auprès de toi enveloppé dans un linceul. Ce n’est pas lui qui passera la tête par-dessus ton épaule et se mettra à grincer des dents comme font tous les fantômes. Moi, je n’y résisterais pas. D’ailleurs, personne ne peut supporter la vue d’un fantôme.
— Да, но ведь привидения шатаются только по ночам; днем они копать не помешают.
– C’est vrai, Huck, mais les fantômes ne se promènent que la nuit. En plein jour, ils ne pourront pas nous empêcher de creuser.
— Так-то оно так, но тебе ли не знать, что люди в этот дом и днем не заходят, не то что ночью!
– Tu oublies que personne n’approche de la maison hantée, pas plus en plein jour qu’en pleine nuit.
— Люди вообще не любят ходить в те места, где кого-нибудь зарезали или убили. Но ведь в том доме и ночью ничего не видать — только голубой огонек мелькнет иногда из окошка, а настоящих привидений там нету.
– C’est parce que les gens ont peur d’entrer dans une maison où un homme a été assassiné. Mais il n’y a que la nuit qu’on a remarqué quelque chose d’anormal dans cette maison. Et encore, on n’y a jamais vu rien d’autre qu’une lumière bleue qui brillait, jamais de vrais fantômes.
— Ну, Том, если ты где увидишь голубой огонек, можешь ручаться, что тут и привидение недалеко. Это уж само собой понятно: только привидениям они и нужны.
– Écoute, Tom, là où on voit briller une lumière bleue, on peut être sûr qu’un fantôme est dans les parages. Ça tombe sous le sens. Tu sais bien qu’il n’y a qu’eux qui se servent d’une lumière bleue.
— Так-то оно так, но все-таки они днем не разгуливают. Чего же нам бояться?
– Oui, je sais ; n’empêche qu’ils ne se baladent pas en plein jour et que nous serions ridicules d’avoir peur.
— Ладно, покопаем и там, если хочешь, только все-таки опасно.
– Eh bien, entendu. Nous essaierons la maison hantée, seulement je t’avoue que c’est risqué. »
В это время они спускались с горы. Внизу посреди долины, ярко освещенный луной, одиноко стоял заколдованный дом; забор вокруг него давно исчез; даже ступеньки крыльца заросли сорной травой; труба обрушилась; в окнах не было стекол, угол крыши провалился. Мальчики долго разглядывали издали покинутый дом, почти уверенные, что вот-вот в окне мелькнет голубой огонек; разговаривая шепотом, как и следует разговаривать ночью в таком заколдованном месте, они свернули направо, сделали большой крюк, чтобы не проходить мимо страшного дома, и вернулись домой через лес, по другому склону Кардифской горы.
Tout en bavardant, les deux garçons avaient abandonné leurs fouilles et s’étaient mis à descendre le coteau. À leurs pieds, au beau milieu de la vallée éclairée par la lune, se dressait la maison « hantée ». Elle était complètement isolée de toute habitation. La clôture qui l’entourait jadis n’existait plus depuis longtemps. Les mauvaises herbes poussaient jusque sur le seuil. Il n’y avait plus un carreau aux fenêtres. La cheminée s’était effondrée sur le toit, dont l’une des extrémités s’incurvait dangereusement. Les deux garçons s’arrêtèrent pour regarder, s’attendant presque à surprendre le reflet d’une lumière bleue derrière une fenêtre ; puis, parlant à voix basse comme il convenait au lieu et aux circonstances, ils prirent assez loin sur la droite pour passer au large de la maison et, reprenant leur chemin, coupèrent à travers les bois de Cardiff, avant de rentrer au village.